Wo ist der Opa?

Развешиваю белье. Муж в душе. Дети, по моим представлениям, увлеченно играют и прекрасно ладят где-то в районе комнаты с принцессами или спальни. Вдруг слышу эмоциональный диалог:
– Где дедушка? – это Вита. Судя по интонации, она настроена решительно.
– Нет! – это Алекс, у него с характером пока лучше, чем с лексиконом. 

– Где дедушка? – Вита усиливает давление.

– Не-ет! – снова выкрикивает мелкий.
– Куда засунул деда? – Вита завелась.
– Нееееет! – сын топает толстенькой ножкой.
– Признавайся!
– Нееет! – вопит Алекс.

– Где! ДЕ! ДУШ! КА!

– Неееееет! Нееет! Неет!

Чтобы передать этот диалог в натуральных красках, нужно заметить, что мои дети общаются друг с другом только по-немецки. Виткино настойчивое «Во ист дер опа?» и душераздирающее «Нааайн!» Алекса нарисовали в моем воображении очень странную военно-историческую картину. Муж тоже оказался в плену подобных ассоциаций, ему слышались «танки», «снаряды» и «засады». Потому мы столкнулись перед дверью в Виткину комнату.

– Где дедушка? – в сотый раз вопрошает Вита и угрожающе смотрит на брата.

– Неееет! – Алекс пытается решить, чего ему больше хочется, плакать или дерзить.

Вообще-то, дети играли в плеймобилей. У Виты есть большой домик и около пятнадцати его обитателей. Виткина игра – это строгий порядок. У каждой куклы есть имя, прописка, хобби и статус. Пациент, например, проводит свои дни в зубном кресле, малыш – в коляске, 2 девочки в купальниках сидят в шезлонгах у бассейна, Рыцарь из сберкассы пасет под деревом коня, а в гостиной на диване отдыхает семья. В пристройке живет молодежь – все, кому не хватило детей, брендовая сумка стоит на комоде, а в комнатке на втором этаже спокойно смотрят телевизор 2 куклы: ОНА в зеленой майке и коричневой юбке и ОН, в фиолетовой рубашке и джинсах. И, в общем, так было всегда и так будет. Виткины фигурки не меняются ролями, покидают свои табуреты только в случае острой необходимости и никогда не выпускают из рук спортивных снарядов. Куклы беседуют, играют в слова и лишь иногда всей большой семьей, с пациентом и конем, они ходят на концерт или спектакль В. Борисовой.   

Плеймобильный домик со своим уставом долго стоял на полу в принцессинской комнате. А когда Алекс научился к нему подползать, мы приклеили этот коттедж к белому деревянному фундаменту и убрали конструкцию на шкаф. Пылиться и находиться подальше от греха. Кукол и мебель сложили в коробку из-под мужских ботинок.

И вот недавно дом был возвращен с небес на розовый ковер, почищен и заселен. Алекс, которого, честно говоря, никто в этом раю не ждал, очень впечатлился и обрадовался. Вопреки ожиданиям, мелкий не стал лишать обитателей виллы конечностей, одежд и волос, не принялся запихивать себе в уши малюсенькие браслеты и выкусывать бокалы для мартини из рук пляжных кукол. Алекс стал с домом ИГРАТЬ. В его игре куклы ходят куда им вздумается, бегают по лестнице, по очереди попадают к зубному и на рентген, иногда всей толпой купаются в бассейне. Его куклы поют песенки, воют, как сирены или хнычут, как сам Александр. И вот, после последнего сеанса игры, из комнатки на втором этаже бесследно исчез тот, в фиолетовой рубашке. По документам дедушка. Здоров, верен, не привлекался. Ушел в воскресенье, в 11.30. До настоящего момента его местонахождение не известно. Порядок нарушен, Вита грустит.

Весь вечер я искала деда. В коробках, в ящиках, в пенале и в ранце. Под кроватью, в палатке, в кроватке, в шкафу. Вита уснула, поиск пришлось прекратить и комнату покинуть. Ну где может быть этот престарелый пластмассовый путешественник?

– Алекс, ты знаешь, где дед?

– Да!

– Скажешь?

– Неееет!

Дети просто играли в плеймобильный домик. И Алекс спрятал одну фигурку. А следующим утром он достал ее из укрытия и показал сестре. И все встало на свои места. Ну, почти. Сейчас на любой вопрос, начинающийся словом «где?» Алекс отвечает предъявлением деда в фиолетовой рубашке. Бежит в Виткину комнату, хватает нужную куклу и показывает нам. «ОПА!» В смысле, «Opa!»