Брендинг. Дизайн логотипа и фирменного стиля. Брендбук
На мгновенье ей показалось, что она знала его много лет. Его прикосновения были на удивление нежными. Его поцелуи переходили все границы. Он вел себя вопреки правилам. Он был близок с ней, как никто другой. Ей показалось, что между ними нечто большее, чем секс. Что-то большее, чем деньги. И она, забыв обо всем на свете, кинулась в омут плотских утех. Это была непросто работа, это больше походило на головокружительное приключение. К утру, когда сил поубавилось, и спектакль был окончен - все вернулось на круги своя. Он прятал взгляд, его слова были нейтральны, не о чём. Всё как всегда.
Скинув с себя одеяла, она встала с кровати, и абсолютно не стесняясь своей наготы, подошла к окну. Отодвинув штору Анэстэйша - одна из самых колоритных путан города в миру Анастасия Павловна Набокова, взглянула в окно. С седьмого этажа "Фрегата" - лучшего гостиничного комплекса в городе открывался прекрасный вид на Днепр и расположившийся на его берегу порт и набережную. На улице было безлюдно, и только редкие прохожие, спешащие невесть куда в такую рань вдыхали хоть какую-то жизнь в спящий город. Во "Фрегате" она была не в первый раз, но ей никогда не приходило в голову, что из окна номера можно наблюдать столь чудный пейзаж.
На фарватере Днепра стаяло судно название, которого она так и не смогла разглядеть. В порту кипела работа, портальные краны, изгибаясь, делали свое дело. Она чувствовала, что он смотрит на неё. Настя привыкла к взглядам в спину. Она могла обижаться на свою судьбу, но не на природу, которая её наделила особыми формами. Формами, при виде которых у многих мужчин начинало учащённо биться сердце. Ей так хотелось, чтобы хоть раз её окликнул приятный мужской голос, и после небольшой паузы обернувшись, она, посмотрела в глаза, в которых ей бы захотелось утонуть навсегда.
- Сколько я буду должен? – поинтересовался парень у таксиста, выйдя из машины.
- Да вали уже, - вмешалась утомлённая бурной ночью Настя, - я сама расплачусь.
- Ну, пока, - пряча взгляд, ответил морячок, понимая, что вряд ли они когда-нибудь встретятся.
- Пока, - сухо ответила ночная бабочка парню, уткнувшись в свой смартфон, когда дверь авто захлопнулась она перевела свое внимание на таксиста. – Корабельная площадь.
По велению Насти машина тронулась от гостиницы «Меридиан», напротив которой стаял круизное судно, где её ночной истязатель служил механиком. Машина тронулась в сторону Кузней, именно так именовалась в народе Корабельная площадь. Дорога была не долгой и через пару-тройку минут, Настя, расплатившись с таксистом, выпорхнула из машины, попав в эпицентр всеобщего внимания. Первое, что приходило в голову прохожим и таксистам, кучковавшимся на стояке при виде Насти это то, что перед ними проститутка. Настю выдавали вызывающие, явно не по погоде, короткие шортики, точнее сказать всё, что осталось после ампутации, чьей-то шаловливой рукой двух штанин у дешёвеньких джинсов. Помимо всего в глаза бросался усталое лицо с до неприличия пухлыми губами и пустые безжизненные глаза поверх курносого носа.
- Почём продажная любовь? – вдруг поинтересовался один из таксистов у проходящей мимо Насти, от безделья воспылавший половым любопытством.
- Не для тебе, Падло, квітка розквітала, - не поднимая глаз, глядя под ноги, чтобы не свалиться со шпилек парировала ночная бабочка.
За спиной у Насти послышалось ржание таксистов вперемешку со смехом пассажиров ожидавших очередную маршрутку на остановке, располагавшейся поблизости.
- Чего ты пристал к девчонке? – вступился седой таксист за Настю. – У нас всякий труд в почёте. Все профессии нужны. Все профессии важны. Или ты решил воспользоваться услугами «Службы быта»?
- Ему Светка-супружница не даёт, так он теперь прохожих донимает, - вмешался другой таксист.
«Чтоб вам пусто было», - подумала Настя обо всех мужиках оптом, и назло разглядывающим её таксистам и прочим ротозеям ещё больше виляя задком, скрылась за углом.
Она проснулась, как всегда не довольная, что отдых окончен и опять придётся окунуться в дерьмо под названием «Жизнь».
О чём она мечтала? О дне, когда проснувшись, она ощутит себя по-настоящему отдохнувшей и обновлённой, когда ощутит каждой своей клеточкой некую перемену и желание написать о себе, что-то захватывающее и интересное в книге бытия. Но, по-видимому, Насте просто не хватало сил поставить точку в романе, где как её казалось, она внутренне совсем не соответствует своему персонажу. В театре под названием «Жизнь» она не срывала оваций и поэтому не имела возможности выбирать себе роли. Роли выбирали её.
Насте не везло с самого рождения. Её угораздило родиться в неблагополучной семье, от которой она отказалась, как только начала зарабатывать, общаясь разве что с сестрой. Первый её сексуальный опыт случился рано и неожиданно, с любовником её матери, и не было в том действе красоты никакой, лишь только печаль.
После того приключения весь мир вокруг неё сошёл с ума. Каждый самец в округе стал её донимать знаками внимания. Поначалу ей это нравилось, но годам к восемнадцати наивность, как рукой сняло.
Оставили её все в покое лишь после того, как один из половых попрошаек района лишился тысячи баксов в обмен на свободу от притязаний сокамерников склонных к половым аномалиям. По сути это был первый весомый гонорар Насти, который ей дал понять, что секс пахнет деньгами.
Поначалу она работала под предводительством одной бандерши, которую девочки между собой называли Мама Чоли, но сотрудничество длилось недолго. Во время очередной облавы Мама Чоли попалась в сети Отдела по борьбе с торговлей людьми и уехала в лагеря. После чего Анэстэйша стала выступать сольно реже дуэтом.
Игорь был невзрачным пареньком невысокого роста с жирными волосами, торчащими во все стороны, которые выдавали в своем хозяине человека без вектора. Человека, которому все равно куда плыть - главное не тонуть. Игорёк был самым заурядным пролетарием, который вкалывал на стройке и, судя по всему, в прошлой жизни был конём. Девушки его вниманием не баловали, разве что за деньги. Игорь с не терпеньем ждал дня зарплаты, чтобы разогнать тоску-печаль и, сняв проститутку, отрывался на всю катушку. Именно так он и познакомился с Настей. Телефон Анэстэйши ему дала Дашка-ляшка, которая не смогла обслужить постоянного клиента, ввиду аврала. Когда Игорь впервые увидел Настю, то не поверил своим глазам. Ему казалось, что такая девица должна стоить намного больше. Анастасия умела произвести впечатление на лиц с пробелами в половом воспитании, и все бы прошло как обычно, но тут Игорь, когда их встреча подходила к концу и они лежали обессиленные каждый на своей подушке, вдруг решил начать задушевную беседу:
- Тебе не противно? - кинул чудо-строитель Насте, почесав свой мужской прибор.
- Что? – нейтрально поинтересовалась раба плотских утех. В её глазах совсем не было жизни, и лишь тепло её тела, которое ощущал Игорь под одеялом, говорило об обратном.
- Тебе не противно, то чем ты занимаешься?
- А тебе? – слегка повернув голову, кинув беглый пренебрежительный взгляд, парировала Анэстэйша.
- Тебя ведь может купить каждый…
- Слушай, как тебя там?
- Игорь меня зовут.
- Игорёк, я поведала на своём пути немало членов общества. И вот что я тебе скажу. Тот, кто ко мне обращался за помощью в виду своей половой нетерпимости – ничем не лучше чем я, если не хуже. Дома жена, где-то ждёт девушка, но отключив голову, ему хочется побыть животным. Ему нужна самка, которая для него за деньги сыграет сказку о том, что он вожак, властелин, повелитель. Ведь за деньги он может всё, что хочет. В разумных пределах конечно. Многим достаточно один раз преступить черту, чтобы понять, как это низко и мерзко, а кто-то… в прочем, что я тебе рассказываю у тебя ведь на лице написано, что ты лох печальный и каждый желающий тебя может поставить раком. Так что ещё не ясно кто из нас сверху, кто из нас прав, кто из нас сильнее, и кто из нас, где… в пищевой цепочке.
Их беседа длилась ещё долго. Гейша с пристрастием высказала в глаза Игорю все то, что ему говорили и раньше, но только в спину, за глаза.
По роду деятельности Насте приходилось на работе большей частью, находиться в образе дурачки, потому что когда она включала интеллект, многие клиенты начинали комплексовать. Она никогда не смотрела телевизор, её не интересовал интернет, Анастасия любила читать. Книги позволяли ей, хоть на время, погрузится в другую жизнь.
Игорь, невзирая на малоприятный диалог, заплатил Насте больше положенного.
- У тебя и с арифметикой, я смотрю, проблемы, - подытожила жрица любви, пересчитав деньги.
- Да нет, всё верно. Это всё тебе.
- Что у тебя никогда такого не было?
- Дело не в этом. Спасибо тебе за правду. Мы могли бы с тобой встречаться чаще?
- А денег у тебя хватит? – с цинизмом в голосе и глазах поинтересовалась беспардонная Анэстэйша.
- Видишь ли, у меня совсем нет друзей. И никогда не было. Есть, конечно, знакомые, приятели, но по большому счёту мне даже поговорить не с кем. А ты… Ты классная. Ты настоящая. Ты не врёшь. Мне хочется, чтобы мы стали друзьями.
По лицу Насти, натягивающей на свои стройные ножки чёрные чулочки, пристегивая их к подвязкам, пробежало неподдельное удивление.
- А дружить с проституткой не в западло?
- Ты не проститутка.
- Правда? – с ноткой изумления в голосе и отчасти с издёвкой поинтересовалась Настя у арендатора своего тела чьё время уже давно истекло.
- Правда. Ты, наверное, лучшая из девушек, которых…
- Ты вроде и мало выпил, - оборвав на полу слове, вклинилась, в слова Игоря, путана. - Я привыкла к идиотам. У шизофрении много разных оттенков. Чтобы ты не делал и не говорил, ты ничем не сможешь меня удивить. Мне под градусом и стихи читали и в ЗАГС приглашали. Жалко, что госрегистрация круглосуточно не работает, да и подозрительно далеко располагается от дешёвеньких номеров и саун. Видимо кто-то очень мудрый позаботился об этом. А то ты знаешь было бы на много веселей жить. С вечера был парень, как парень. А на утро – женатый человек.
Женатый человек Настя произнесла с особым выражением, словно прочла строчку из поэмы о глупой любви.
- В общем если ещё раз захочешь подружить со мной – звони. Ну, бывай дружок, - подытожила Настя, напоследок громко хлопнув дверью.
Настя ушла, но как не странно её колючесть показалась Игорю какой-то милой и родной. На миг закралась мысль о том, что может он действительно идиот, но весьма быстро игры разума подвели каменщика к новому мэсэджу, что просто он ещё не встретил такого человека, который смог бы его понять. Шаловливый разум подыгрывал хозяину теша его мыслью о том, что Анастасия – это то, что ему нужно. Игорь почему-то подумал, что его новая подружка на много лучше, чем пытается казаться, что ей просто нравится играть в плохую девочку. А то что она совсем не стыдясь с бесстыжим выражением лица взяла с него деньги… На этом месте его внутренний аналитик выключив свой ноутбук и удалился - его рабочий день закончился.
Настя спала, и ей снился сон, о том, как она бредёт по морскому побережью, где кругом не души, лишь только красивый парень – высокий брюнет, держит её нежно за руку. Они о чем-то говорят, но слова заглушает внутреннее ощущение неподдельного счастья, блаженства, свободы, полёта. Когда ничто не отягощает тебя, ничто неспособно вырвать из текущего момента радости, подбрасывая грязь в сосуд твоего сознания, наполненный чистой прозрачной водой. Ты чувствуешь себя птицей, взмываешь в небо, и твои глаза видят мир по-другому, видя его с высоты. Ты видишь доселе невиданные грани бытия, и жизнь твоя становится чем-то удивительным, замысловатым.
"Почему люди не умеют летать? - подумала Настя во сне. - Ведь если бы они умели летать, то, наверное, стали равны Богам, поднявшись над мирской суетой, которая словно гиря привязанная к ноге мешает человеку делать уверенные шаги в сторону земного рая".
Кто-то настойчиво звонил в дверь, заставив Настю проснуться. Медленно приходя в себя ото сна, она стала осознавать, что послужило причиной ее пробуждения. Настя подумала о том, что ей даже во сне нет покоя. Стоило ей хоть раз, пусть даже во сне соприкоснутся с прекрасным, как какой-то гадёныш заякорил её, не дав её паруснику под названием "Мечта" выйти из бухты Печали.
Ночная бабочка нехотя скинула с себя одеяла и, накинув на обнажившуюся красоту махровый халат, шарпая тапками по полу, побрела к двери, понимая, что пока она не откроет дверь - покоя не будет. Глянув на себя в зеркало, висевшее у двери, она поняла, что лучше бы она этого не делала. Зеркало ей напомнило о вчерашнем дне, и это было не самое лучшее воспоминание.
Настя открыла дверь и поначалу хотела выругаться, вспомнив все неприличности из русского народного словаря, но увидев на пороге Игоря, она поначалу даже растерялась, что было не свойственно её противоречивой натуре.
Игорь предстал перед Настей в шикарном черном деловом костюме, на его шее красовалась бабочка, в руках были цветы, букет бардовых роз. Но при всех его стараниях произвести впечатление, в его образе всё равно сквозило нечто плебейское, что делало его не столько эффектным, сколько смешным. К тому же от Игоря разило дешёвым одеколоном.
- Ну, заходи жених, - с доброй иронией выдавила из себя растрёпанная полусонная Настя.
- Это тебе, - сказал Игорь, протягивая цветы с порога. Он хотел поймать её взгляд, но Настя почему-то отвела глаза в сторону.
- Спасибо тебе. Красивые цветы, - ответила она, едва с держа слезу, это были первые цветы, подаренные ей мужчиной. - В комнату приходи, присаживайся. Извини у меня не убрано. Я не ждала гостей. Кофе будешь?
- Не откажусь.
- Тогда жди.
Настя пошла, готовить натуральный кофе на кухню, а Игорь, как барин развалился в видавшем виды кресле, закинув ногу на ногу. Уже то, что его не выгнали с порога, ему показалось пусть малой, но победой.
На самом деле в комнате был уют и порядок, если не брать во внимание не заправленную кровать и валявшийся на полу лифчик внушительных размеров и рядом с ним сексуальные трусики больше напоминавшие паутинку, в которой запутался уже не один мужчина, чем важный элемент женского нижнего белья.
Так уж повелось, что женское белье уже давно перестало быть важным элементом гигиены и здоровья. Умеют слуги лукавого превратить обыденные безобидные вещи в порнографию.
Настя, молча пила кофе с конфеткой, в то время как Игорь думал, как начать. Все заранее приготовленные слова перемешались, а ничего нового в голову не приходило. Не обладая креативностью мышления, Игорь начал просто:
- Как дела?
- Ты бабочку напялил, чтобы спросить про мои дела? Одно слово - строитель.
- Выходи за меня замуж.
После того, как Игорь поставил точку в предложении, Настя от неожиданности услышать подобное поперхнулась конфетой. Игорь заботливо стал бить её по спине. Настя, отдышавшись, отпила кофе из чашки Игоря, к которому он так и не притронулся и сказала:
- Ты больше не шути так резко. Опасно...
- Я серьезно. Станешь моей женой - заживём.
- Круто. Гейша Анэстэйша и строитель - вот это пара. Боюсь утонуть в людской зависти.
- А пусть завидуют. Это мы поодиночке ничего такого, а вместе мы сила. Люди для того и женятся чтобы любые трудности преодолевать.
- Да ты еще и философ. Как мне повезло, - с иронизировала Настя тяжело вздохнув, с воздухом выпустив всё, что вертелось у неё на языке, решив, что лучше этого не озвучивать. - А ну встань, я посмотрю на тебя внимательно.
Игорь встал, вытянулся по струнке, у Насти сложилось впечатление, что он стал выше, чем казался ей ранее.
- Повернись, - с командовала Настя.
Игорь повернулся вокруг себя, пытаясь надеть маску парня модельной внешности, но на парня с обложки журнала он явно не тянул.
Спустя годы Настя еще не раз задаст себе вопрос, что её заставило стать женою Игоря.
Быстрого похода в ЗАГС не получилось, хотя с этого момента Игорь и Настя стали видеться чаще. В их отношениях стало появляться что-то тёплое, дружеское. Настя перестала брать деньги с Игоря, но тот в свою очередь окружал её знаками внимания приятными любой девушке. Они даже стали ходить в театр, на концерты. Съемная квартира Насти сдружилась с ароматам роз, которые ей дарил её поклонник. Клиенты ей дарили золото, вывозили, в качестве игрушки, на морское побережье, но она не чувствовала к себе тёплого отношения со стороны мужчин. Она не видела своего отражения в их глазах, ведь для них она была не больше, чем тело. С Игорем у нее всё было по-другому. Вдвоём они тянулись к свету, которого их кто-то когда-то лишил.
Она не любила его. Она позволила ему быть рядом и спустя время, когда все острые грани в отношениях были отшлифованы, он стал для неё чем-то обыденным и нужным.
Очень скоро Настя бросила свой промысел, понимая, что настало время что-то менять в своей жизни. Настало время разорвать круг порока, осушить то болото из которого, как ей казалось, она не выберется никогда. Она устроилась на работу, работая швеёй на одном из частных предприятий города. Как оказалось у Насти были золотые руки, и со временем она обзавелась завидной клиентурой и стала обшивать элиту города. По-настоящему талантливый человек, как правило, талантливым во многом и Настя не была исключением. Анастасия Павловна, как оказалась, обладала настоящей хваткой бизнес-хищницы и через семь лет смогла обзавестись сетью бутиков по всей стране, где продавалась её одежда под брендом Анастасия, которая пользовалась успехом у модниц от двадцати до сорока.
Анастасию Павловну ввиду её деловитости по праву можно было назвать главой семьи. Игорек после рождения их совместной дочери Веры, которая во всем была копия мать, всё больше хлопотал по хозяйству пытаясь быть для доченьки, и мамой, и папой. Надо признать у него получалось. Настя свою личную семейную жизнь при всей своей публичности не любила делать достоянием общественности.
Семейная жизнь несколько поубавила половую активность Анэстэйши. Но когда нужно было использовать основной инстинкт, как некое оружие в достижении какой-либо цели, в продвижении бизнеса, например, Анастасия Павловна для пользы дела и тела шла напролом. Перед ней открывались все двери. Иногда было достаточно лишь улыбки.
Чтобы не распылять свои половые усилия Анастасия Павловна со временем завела влиятельного любовника местного промышленника Влада Гурова, за которым она была, как за каменной стеной.
- Да зачем тебе такой муж, Настя? Переезжай жить ко мне, - настаивал Гуров.
- А кто дочкой заниматься будет? Мужчина Игорь так себе, но нянька то, что надо, - отнекивалась Анастасия.
- Да найду я няньку твоей маленькой.
- Ты хочешь, чтобы моя дочь, которую я вижу реже, чем тебя, меня возненавидела за то, что я лишила её отца. Нет, Влад. Пусть все будет, как есть. Не стоит ломать отлаженные схемы.
Все люди приходят в этот мир одинаково. Растут, набираясь знаний и сил. Но жизнь непростая штука и порой устраивает удивительные метаморфозы. И вчерашние князья превращаются в холопов, опускаясь на самое дно. Так и случилось с двумя бомжами-бродягами Витьком и Саньком, которые так и не смогли найти своего места в жизни после того, как отмотали свой срок за грехи лихих девяностых.
- Ты видал, Санёк, кто пошел? – молвил Витёк в спину гулявшей в парке вместе со своей дочкой Верочкой Анастасии Павловне.
- Кто?
- Настюха. Когда-то была порно-звездой районного масштаба, всем проституткам проститутка, а теперь важная особа. Бизнесьменша мать твою, - с издевкой изрек Санек.
Санек и Витёк находились в том социальном статусе, когда для полного счастья им нужно было совсем немного: сто грамм, закусь, пачка сигарет и где-то кости положить на ночь; поэтому свободного времени у них было хоть отбавляй. Это давало им возможность заниматься созерцанием где-нибудь на лавочке в парке, перемывая кости прохожим, иногда придаваясь философским рассуждениям о смысле жизни, которая тихо проходит стороной, даже не оглядываясь в их сторону.
- Мамочка, а проститутка – это ведь плохое слово. Правда? – вдруг услышав разговор, Витька и Санька проронила Верочка.
- Правда, - закипая от злости к бомжам, которые обсуждая за глаза Набокову, имели наглость говорить слишком громко, ответила мама Настя.
- А ведь ты у меня самая лучшая мамочка в мире. Правда?
- Правда, правда, - ответила Настя присев на корточки перед дочерью и прижав Верочку к себе, поцеловав её. – Ты постой здесь, а я сейчас приду. Мне с дядями нужно поговорить по душам.
После этих слов Анэстэйша широким шагом устремилась в сторону Витька и Санька.
- Ну, привет, элитные чуваки, короли стеклотары. Тунеядствуем? - начала Анастасия Павловна, она же Гейша Анэстэйша, в прошлом.
Витек и Санек повидавшие на своем веку немало, тем не менее, напряглись, понимая, что вряд ли беседа будет приятной. Переглянувшись, аристократы помойки дали друг другу взглядом понять, что в следующий раз нужно говорить на пол тона ниже.
- Культурные люди - всегда отдыхают, - парировал Витёк.
- Культурные говоришь. Ты, Витек, когда мылся в последний раз? В лихие девяностые от тебя пахло хорошим французским одеколонам, а сейчас разит - близко не подходи, - ответила Анэстэйша.
- Жизнь штука переменчивая, но будет ещё и на нашей улице праздник, - вступил в разговор Санёк.
- Не думаю. А на счет проститутки запомни, тараканья твоя душа, чтобы я не делала в своей жизни непростой - я всегда это делала хорошо, поэтому и дорога наверх мне была заказана, а вы, были быдлом быдлом и помрете.
Закончив фразу, Анастасия была такова. Её сочная корма раскачавшись на волнах пространства, уплыла, растворившись за пределами парка. Дождавшись пока Анастасия Павловна удалится с дочкой на безопасное расстояние, Витек изрек:
- Какие мы дерзкие. Скажите, пожалуйста.
- С таким задком не пропадешь. И где их только учат так вилять? - молвил Санёк.
- Это все в крови заложена. Гейша Анэстэйша, - кинул Витек. - Забыла, как с неё перья летели.
- В чем-то она права, Витек. Ладно, пошли бутылки собирать. Хватит болтать. Очистим город от стекла. Нам зачтётся.
- Ага, зачтётся. Грамоту дадут.
- Грамоту? Уже хорошо...
И по сей день многие злопыхатели и любители кинуть грязь на вентилятор вспоминают прошлое Анастасии Павловны - кем была она когда-то. Кое-кто даже гордится тем, что имел честь состоять в платных отношениях с самой гейшей Анэстэйшей.
Что вы об этом думаете?