Не город, а какой-то козлятник!

Проводим трансформационные игры в Москве

Лексус заехал на территорию Гидропарка и покатил по узким аллеям явно не предназначенных для ночных рандеву двухтонных авто. Подъехав к берегу Днепра, Прохоров заглушил двигатель. В Гидропарке было на редкость безлюдно. Обычно многие влюблённые и просто любители острых ощущений, сие место в тёмное время суток использовали для любовных утех. На безоблачном небе красовалась одинокая луна, образуя лунную дорожку на водной глади, что связывала собою два берега реки. На другой стороне Днепра плавни в композиции с деревьями своей зеленью украшали чьи-то дачи, где двухэтажные добротные коттеджи соседствовали с жалкими лачугами. Прохор выключил музыку, чтобы насладиться тишиной.
— Красота-та, какая, — нарушив тишину, улыбнувшись, заметил Прохор.
Света хотела что-то сказать, но Полуночный ковбой остановил её магическим жестом, приложив указательный палец своей правой руки к посечённым в боях губам, избавившись от пустой болтовни в исполнении своей новой подружки.
Антон закрыл глаза, растворяясь в ночной тишине. Света вдруг почувствовала себе лишней и ненужной. Божественная картина природы её особо не впечатляла и, решив не тратить время зря, воспользовавшись паузой, она выпрыгнула из машины и одежды, скинув с себя гиперсексуальное бельё, которое весьма символично прикрывала всё самое интересное тайное женское, и подобно русалке побрела луне навстречу, погружая свой анатомический ансамбль в подводное царство. Когда Прохор открыл глаза, он обнаружил отсутствие своей новой знакомой, которая наплевав на стыд и причёску, расслабившись, нежилась в воде, как белая нимфея — цветок невероятной красоты, достойный преклонения.
Прохор с удовольствием принял приглашение на парад красоты. Обнажившись, он вошёл в воду, следуя по лунной дорожке к своей нимфее.
— Неужели это всё настоящее? — поинтересовался, видавший виды Прохор, взглянув поближе на естество Светланы.
Но Светлана ничего не услышала. Вода отключила слух, погрузив её в гидрорелакс. Прохор нежно подхватил нимфею двумя руками, и немного приподняв в воде, стал её кружить. Вода с удовольствием ласкала её сочную грудь, украшенную большими налитыми сосками, её плоский животик с пирсингом в пупке, лобок с необычной интимной стрижкой в форме сердечка. Прохор и Светлана слились в глубоком поцелуе. Перед ними открылись ворота земного рая. Она, обхватив его ногами, отдала всю себя до капли.
В жизни Прохора была лишь одна женщина секс, с которой доставлял ему истинное удовольствие. С тех пор, как они расстались, минуло немало лет. Всё, что было у него после, помогало лишь снять стресс и депрессию в его напряжённой жизни. Света смогла ему подарить былую остроту ощущений. Когда они пришли в себя, волна страсти выбросила их на остывший от солнца песок, где они завязанные на узел низменных чувств жадно глотали воздух, задыхаясь от отступающей страсти. Они смотрели друг другу в глаза, словно не понимая суть случившейся с ними метаморфозы, когда люди пару-тройку часов назад не догадывающиеся о существовании друг друга в мгновение ока становятся единым целым, едиными в своём желании подняться на вершину блаженства, заглянув за облака серых будней. Восхождение на вершину всегда интересно. В восхождении есть интрига, сотканная из жажды познания неизведанного, опасности и романтики. В восхождении есть своя поэзия, свой слог.
Они смотрели друг другу в глаза, пытаясь увидеть в них нечто, что дало бы им повод быть вместе, что могло оправдать их минутную слабость, наполнить смыслом строки из их романа.
— Как, ты говоришь, тебя зовут? — откинувшись спиной на песок, вдруг спросил Прохор.
— Хам! — кинула Света и попыталась встать, но цепкая рука Прохор остановила её.
Голова Светы послушно легла ему на плечо. Некоторое время он, молча, ласкал её чёрные, как смоль волосы. Света расслабившись, любовалась луною, теша себя надеждой, что может быть это и есть её момент счастья.
— Ты со всеми так? — вдруг неожиданно для себя самой спросила Света, при этом впервые в жизни осознав глупость сказанного.
— А ты? — ступая по тропе глупости, задал встречный нескромный вопрос Прохор.
— Дурак, — как-то подозрительно спокойно ответила Света.
В её голосе звучала некая отрешённость и мягкость, казалось, что её душа витает где-то далеко, а слова, которые она произносит лишь отголоски девичьей грусти.
— У тебя мог бы быть красивый сын, — вглядываясь в черты лица Прохора, говорила Девичья грусть.
— Вряд ли моё лицо стоит копировать. Разве что он будет похож на такую как ты, — сказал Прохор.
— Я могла бы тебе родить наследника. Ты не пожалеешь…
— Этого я и боюсь, — оборвал Свету на полуслове Антон.
— Ты не похож на робкого парня.
— Как-то раз со мной случилась глупость. Я поверил девушке… Любовь приносит несчастье. Поэтому я стараюсь избегать серьёзных отношений.
— Дай мне время я докажу тебе, что это не так.
— Ты хочешь меня осчастливить? Ты меня уже осчастливила. Не думаю, что ты способна на большее.
После сказанных Прохором слов Света вскочила и, подняв с песка разбросанные вещи, стряхивая с себя песок, стала спешно одеваться.
— За что мне всё это? — разговаривая сама с собой начала она. — Неужели я не достойна женского счастья? Не город, а какой-то козлятник!
Одевшись, Света открыла дверь Лексуса, взяв сумку с сиденья.
— Что б ты сдох!!! — напоследок сильно хлопнув дверью, крикнула Света.
Прохор оставил Свету, впрочем, как и её слова, без внимания.

Отрывок из повести "Прохор" вошедшей в мою книгу "Записки таксиста".