Резиновый век

Проводим трансформационные игры в Москве

Открыв глаза ровно в 10 часов утра, она произнесла: 

- Невесомость.

Она любила и принимала все достижения современной цивилизации как должное, недаром на дворе стоял 2373-ий год.

Внутри помещения зазвучала тихая лёгкая мелодия и, наполнившись определёнными магнитными волнами, комната постепенно утратила силу земного притяжения.

Совершенно голая, без единого волоска на теле, как диктовала современная мода, девушка пролетела в соседнее овальное помещение, и пройдя через среду звенящих, очищающих потоков, сразу ощутила себя окончательно проснувшейся.

- Притяжение, - произнесла девушка.

И умная машина, вернув земное притяжение, поставила её на плоскость: одеваться в невесомости было бы не так удобно.

- Номер семьдесят два, - сказала она. 

В стене открылась семьдесят вторая дверца и оттуда, прямо к девушке, выдвинулась полка, по которой изнутри выкатилась одежда.

В резиновый век (как прозвали его современники) чуть ли не все поголовно, и мужчины, и женщины, одевались одинаково. Материал, вступивший в моду лет тридцать назад, перестал быть слишком красочным, каким был поначалу, и стал ещё более прозрачным.

На безупречном теле девушки полупрозрачное одеяние выглядело очень современно и модно.

Сегодня было на редкость тепло для осеннего дня. Всего лишь двадцать градусов мороза. Поэтому головной убор можно было не надевать. Кому хочется прятать свою красоту?!

- Невесомость, - опять произнесла девушка.

И выпорхнула сквозь овальный проём в открывшееся перед ней пространство осенней улицы.

 - Эн! - услышала она над собой знакомый голос.

Эн означало Надежда. Все теперь называли друг друга сокращённо.

Сверху пролетел соседский парень. Он был в таком же одеянии, как девушка.

- Привет, Вик! - отозвалась Эн (Вик означало Виктор). - Куда ты?

- На работу! - пошутил Вик. 

Вик был несколько старомоден в шутках.

Уже лет сто все знали, что слово "работа" вышло из лексикона вместе с самим понятием "работать". Всё делали машины, чей интеллект, когда-то созданный человеком, усовершенствовался с каждым часом - каждого дня и каждой ночи. Всё больше и больше развивался он, и грозил, хотя и не всерьёз, превратить людей в жалких и глупых созданий, не умеющих ничего без помощи техники.

Конечно же, умственная система человека была крепка как никогда раньше. Поддерживала её таковой медицина, прививающая каждому смертному с рождения сотни прививок. Она была на вершине своего прогресса.

На этот раз, будучи в самом прекрасном расположении духа, Эн с удовольствием рассмеялась над шуткой Вика, а не над ним самим. И, подлетев к нему поближе, ткнула его пальцем.

- Всё остришь?! - крикнула она.

- Да, Эн, - спросил парень-шутник, - ты сегодня ночью не слышала какой-то странный звук, похожий на скрежет железа по железу?

- Брось, Вик! Железа, как и любого металла, конечно кроме украшений в музеях, с позапрошлого века днём с огнём никто не найдёт! Всё изготавливается из современного состава.

- Что верно - то верно. Но, уверяю тебя, я слышал этой ночью такой звук! - парень говорил убедительно, но девушка, нежно посмотрев на него, опять засмеялась.

- Эх, Вик-шутник! Вик-шутник!.. Ты хочешь сказать, кто-то взял из музея древностей какую-то железяку, чтобы будить людей стуком по ночам?

Парень фыркнул и, мотнув ногой, отлетел от девушки в сторону. Антигравитационная система, встроенная с детства в тело каждого человека, легко и беспрепятственно позволяла маневрировать в пространстве, манипулируя плавными движениями рук и других конечностей.

Молодые люди как раз пролетали мимо овального здания Древних технологий. Триста лет назад квадратные формы архитектуры наконец-то утратили свою актуальность. И, как-то сразу, буквально в очередные пятьдесят лет, всё вокруг перестроили в круглое. Ни одного квадратного здания на планете Земля к 2373-му году не осталось.

Овальные оконные проёмы овального же здания Древних технологий, аккуратно преломляющие лучи солнечного света, как тысячи зеркал отражали всё вокруг. Но то, что могло удивить прилетевшего в это место впервые, нисколько не удивляло привыкших глаз парня и девушки.

- Я прилетела, - сказала девушка. 

Один из проёмов открылся перед ней и она оказалась внутри одного из самых больших сооружений Нового города.

В не очень-то богатой зале, по теперешним меркам даже эстетичной (разумеется, овальной формы), расположились такие же на вид, как она сама, красивые люди. 

Хотя возраст их был неодинаков, выглядели они все просто замечательно - физически крепкими и здоровыми. И не мудрено, если уж машиностроение достигло такого высокого уровня, что и говорить об успехах в телосложении! 

Человек двадцать поприветствовали Эн, и продолжили творить - как это называлось - красивую историю!

Эн тоже встала за свой мольберт и принялась наносить кистью на холст мазок за мазком, дорисовывая лучезарный пейзаж, начатый занятий двадцать тому назад. 

Время от времени она отвлекалась и вдохновенно устремляла очаровательный взгляд своих синих глаз вдаль. За овальными окнами Древних технологий расстилался бескрайний мир. Это был мир любви и согласия. Мир, заключённый когда-то давно между природой, людьми и машинами. 

До дня рождения её мамы оставалось ещё три недели, поэтому краски на холст ложились исключительно по самому большому вдохновению. О слове "спешка" в 2373 году никто и не вспоминал. Куда было людям спешить? Каждому за глаза хватало по сто пятьдесят лет полноценной, неторопливой жизни.

Ещё несколько поколений назад люди научились жить по-настоящему. А со временем полностью отвыкли от таких понятий, как беда, страх, боль, голод, зависть, жадность, стыд, и конечно уж спешка. Теперь всё время жизни было полностью предоставлено творчеству. Человек мог творить во славу человека, на радость всему человечеству.

Оставив механизацию механизации, все люди ринулись возрождать по древним кинофильмам былое искусство: живопись, поэзию, музыку, скульптуру, литературу, и всё остальное - прекрасное, но утраченное.

Определённые программы, заложенные в машины, воскресили древние рецепты масляных красок и воссоздали точное подобие холста. Часть людей, выбравшая родом занятий живописание картин, начала творить. Другая часть людей играла на свирелях и скрипках, искусно сделанных машинами со сверхмощным интеллектом. Поистине - творение рук человеческих было на вершине всей эволюции человечества.

Эн замечталась...

Парнем Вик был неплохим, хотя и с некоторыми причудами. Например, однажды, по раздобытым где-то старым рецептурам, он сотворил специальный крем, и на Новый год, намазав им свою одежду и сделавшись совершенно невидимым, сильно удивил всех вокруг. Быть может, тогда он и вызвал в Эн нечто похожее на ощущение страха. И в то же время ей открылось ещё одно чувство, название которому она, конечно, знала, но не торопилась делать выводы.

Несколько более серьёзный, чем остальные знакомые ей парни Нового города, Вик, казалось, не так сильно интересовался чем бы то ни было, но, что было понятно Эн ещё с детства, знал наверняка намного больше, чем другие. 

"Он тихий, но летает быстрее любого, - думала Эн. - Всегда задумчив... О чём, спрашивается, можно ломать мозги в наше время?" 

Да, Вик ей несомненно нравился.

За окном тем временем проплывало второе искусственное солнце, уже не столь яркое, как первое, а приглушённого розоватого оттенка. Это говорило о приближении вечера.

Поделившись друг с другом творческими идеями, и неспешно выслушав друг друга, художники разлетелись кто куда. И Эн, очнувшись от своих мыслей, отложив в сторону кисть, тоже приподнялась с плоскости и выпорхнула на улицу.

Свежий воздух всегда был ещё свежее вне помещения, и тем приятнее было лететь в мягких розовых лучах искусственного солнца. Ощущение было такое, будто северное сияние обняло всё вокруг. И привыкнуть к этой красоте было невозможно. Настолько она была многообразна. И тем отраднее было обозревать и ощущать эту красоту.

.....

- Мы не станем это печатать! - воскликнул редактор, прерывая рассказ автора. - Не актуально! А во-вторых, у нас журнал для взрослого населения! Вы же сами понимаете, читателя нужно чем-то оглушить! А у вас? Где интрига? Где вечная битва с добром и злом? По-вашему, получается, и зла то никакого в будущем не будет?! Так не пойдёт! Это мы без работы останемся!

- Нет-нет! - ответил озадаченный автор. - Работы, правда, в лучшем понимании этого слова, всем хватит! Но... что ж поделать... Зла не будет - это факт. Где ж его взять, при нормальном - разумном использовании человеческих ресурсов, то есть времени и труда?

- И всё будут делать машины?! 

- Разумеется!

- А если машина выйдет из строя? Всё человечество сразу околеет?

- Да ну что вы! Одна выйдет из строя - вторая её отремонтирует. Вторая сломается - третья поможет. И так далее... Уже в наше с вами время техника подводит всё реже и реже. И если автоматизировать весь процесс производства техники, не допуская близко человеческий темперамент, то скорее всего вообще перестанет подводить. Лет тысячу назад никто и представить себе не мог обыкновенный автобус, или электрочайник, или пылесос. Но за какие-то последние сто лет - нате пожалуйста! Прогресс неизбежен!  

- А человек отупеет и окончательно деградирует? Нет! Ваше будущее мне не симпатично! Тем более, если в нём не будет интриг и трудностей, жить в нём будет скучно!

- Но... - взмолился взволнованный автор. - Ведь люди должны поверить, что так и будет! Кто-то должен напророчить полное счастье, чтобы оно в человеческом разуме зародилось! Ведь ещё из Завета все знают, что Слово - Бог! Не было бы Слова, и Мысль, не выраженная, была бы никому не понятна. Ведь только слово может на все сто процентов выразить мысль человека. А также и помочь зародить эту самую мысль! - автор заговорил так быстро и вдохновенно (но в то же время сбивчиво и несвязанно), что редактору просто некуда было вставить возражение. - Я же сам прекрасно понимаю, чтобы прославиться и вдобавок заработать, можно, не особо напрягая мысль, описывать хорошо всем знакомое и близкое, например, прошлое. Да ещё приукрасить. И все скажут: "Вот ведь как здорово придумал!" Или описать настоящее и прослыть в будущем историком... Но, чтобы создать само будущее - и в этом я глубоко убеждён! - просто необходимо описать его уже сейчас - в настоящем! Зародить зародыш мысли! И, понятное дело, зачем зарождать некрасивое, глупое, жестокое, хорошо известное по прошлому плохое, когда нужнее нам всем, тем более нашим детям - грядущему поколению - именно то, о чём я пытался написать в своём романе!.. Мне ведь не гонорар нужен! Мне важно донести до людей...

Уже утомлённый редактор постукивал пальцем по столу. Взгляд его был глубок и задумчив. 

"Сколько же ещё в этом мире чудаков? - размышлял он. - Ну напечатали бы мы его ахинею... Так кто же её купит? Кто, специально, не ради развлечения, приобретёт чей-то бред? чтобы зародить в своём мозгу этакую наивную чепуху?"

- И железа не будет? - произнёс он вслух. - И дома все круглые? И искусственное солнце запустят? И люди будут летать полуголыми в двадцатиградусный мороз?

- Разумеется! Это же как нельзя более чем естественное для грядущего! Железный век, как и каменный, это уже прошлое. Необходимость в очень твёрдых предметах в обиходе вообще отпадёт. Надо признаться уже сейчас, кому дома нужен каменный топор?.. А искусственное солнце просто необходимо! Ночью! Сколько могут провода опутывать Землю?! Сколько ещё народ будет обслуживать всю эту систему?! А это, представьте, ночью везде светло, как днём, а электрические запасы планеты не страдают! Кому нужна темнота, тот всегда может задёрнуть шторы. Конечно, я не думаю, что земляне, даже через сто веков, раздобудут где-то столько гелия, чтобы создать второе - греющее солнце. Но для излучения света второе светило будет! Хотя мы с вами этого, конечно, не увидим... Что же касается полуголых, адаптированных к холоду людей, то, ясное дело - уровень стеснения, в прошлом вызываемый таинственностью отношений и неведением, совсем скоро вернётся к своему первобытному состоянию. То есть, когда все всё привыкают знать и видеть, это уже перестаёт вызывать похотливые, пошлые мысли. Следовательно, становится просто обычным явлением. А что не вызывает пошлых мыслей - не вызывает отвращения и уже красиво! Да... и круглые дома... Разве вы против? Вам самому не надоели веками не меняющиеся квадратные, прямоугольные, ромбовидные формы?.. Так что, всё, что я тут описал - само собой разумеющееся.

Автор так распылился, негодуя по поводу недальнозоркости редактора, что слова его срывались с губ уже как плевки. И редактор, делая вид, что оскорблён повышенным тоном своего незваного гостя, сам повысил голос и стал раздражённо рявкать:

- Вы не пророк! Вы не Нострадамус, чтобы предрекать!.. Скажите, писать не особо сильны!.. Повторяю, вашу больную фантазию в нашем журнале печатать не будут!

- Да, я не Нострадамус, - согласился автор. - Но ведь ничего бы и не произошло, если бы он сперва не описал!..

- Не будут печатать! - проревел редактор.

И, забрав свою толстенную рукопись, автор так и ушёл ни с чем...

........................

Учительница сделала паузу. Потом, с улыбкой глядя на учеников,  отложила в сторону овальный учебник и продолжила:

- Все мы знаем, чем закончилась эта история. Автор обошёл ещё много издательств и нигде не получил согласия на выпуск своего романа. И тогда он продал всё, что у него было, и выпустил свою книгу сам, на собственные средства, и стал раздавать его людям даром... А что было потом? - спросила она у класса. - Хочет кто-нибудь дополнить?

- Потом, - ответила одна маленькая ученица, - он долго бедствовал. Но среди его читателей всё же нашлись мудрые люди... и... и справедливость восторжествовала! - закончила она свою мысль и весело рассмеялась.

- Нам всем остаётся сказать спасибо этому автору! А также многим другим, кто ещё до него, и уже после него, писал подобные романы о нашем светлом будущем.

Сорок радостных детских глаз с пониманием смотрели на учительницу. Они знали, что будет её следующей фразой, и всегда хором её поддерживали.

- Невесомость! - сказала учительница.

И двадцать маленьких ребятишек, соединив с помощью данного слова какие-то невидимые контакты под своей полупрозрачной одеждой, поднявшись над плоскостью, выплыли в округлые оконные проёмы овального здания школы.

Второе, искусственное солнце уже поднималось над Новым городом. И ощущение было такое, будто северное сияние объяло всё вокруг. И привыкнуть к этой красоте было невозможно. Настолько многообразной она была. И тем отраднее было обозревать и ощущать её...

Декабрь 2007 год

Следует добавить, что перепечатан этот рассказ с тетради-черновика, в котором пролежал 13 лет. В нём имелась куча зачёркиваний и было трудно разобрать многие слова. Поэтому рассказ претерпел некоторые (совсем незначительные) поправки. Но в целом я постарался оставить всё как есть, чтобы не утратилась мысль, которой тогда хотел поделиться автор с миром.