Случайная близость

Проводим трансформационные игры в Москве

Я много раз ходила мимо этой набережной. Смотрела на воду, думала о своём. И много раз обещала себе – когда-нибудь, когда будет тепло, когда на набережной будет мало народа, я обязательно заберусь на высокий бортик ограждения, сяду на него, выпрямлю спину и посмотрю вниз. Было в этом и что-то романтичное, и бесконечно смелое, как в детстве. Это же надо! Не испугаться испортить вещи, произвести плохое впечатление, не побояться упасть вниз!

Сегодня как раз тот самый день. Когда я наконец-то решилась и сделала то, что давно хотела. Вышла из дома, пришла сразу на набережную. Как преступник, оглянулась по сторонам и, пусть и неумело, но залезла на бортик! Пока заняла удобное место, пока посмотрела вниз – аж руки пропотели от страха! Но потом я замерла, расслабилась. И стала получать удовольствие.

Я оказалась выше всех, я видела всё, что творилось на моей улице, всё, что происходило внизу. Я следила за людьми, за машинами, за маленькими прогулочными трамвайчиками… и очень зря волновалась за мнение окружающих – никому не было до меня дела. Кажется, эти вечно занятые лица не сменили бы своего выражения, даже если бы я сидела на бортике абсолютно раздетой.

Кто-то смотрит лишь под ноги, кто-то увлечённо болтает по телефону, кто-то слушает музыку, кто-то на ходу читает со смартфона… все заняты. У всех напряжённые лица, сквозь дежурное выражение так и сквозит недовольство. Всем и вся. Придраться к какой-нибудь мелочи, сорвать злобу и дальше, вперёд. Где злобу сорвут уже на тебе.

Я прожила в этом городе почти пятнадцать лет. И до сих пор не привыкла. Город красив, хорош сам по себе. Но до сих пор я не знаю соседей. Здравствуйте – до свидания. Всё. Больше мы ни о чём не говорили, я даже не знаю, как их зовут. Кажется, теперь я вообще не знаю никого!

Сижу одна, смотрю на воду, жмурюсь от яркого солнечного света, прощаюсь с уходящими летними днями, но больше не думаю о том, что принесёт с собой осень, что будет зимой – это не имеет значения. Я закончила давно мучавшее дело, теперь я наконец-то свободна! По крайней мере, исключительно для себя. В своих собственных глазах. Ощущение – будто гора упала с плеч!

Обняла собственные колени, смотрю вперёд и улыбаюсь солнцу. Людей идёт меньше, чем обычно. Я замечаю каждого, не каждый замечает меня. Молодой парень, загруженный фирменными конвертами – наверное, курьер. Девчонка в короткой юбке и кроссовках, что красится на ходу – явно на свидание опаздывает. Солидный мужчина в строгом сером костюме, что идёт и ругается по телефону – явно спешит на работу. Белозубый парнишка в больших очках и с толстой книгой – может, всё-таки студент?

И тут ход моих спокойных мыслей прервался. Кто-то крепко сжал меня в своих объятиях, резко впился своими губами в мои… и случился поцелуй. Внезапный страстный порыв. Кажется, впервые в моей жизни. Он оторвался, я открыла глаза. Тот самый мужчина, что минуту назад бежал мимо меня и с кем-то ожесточённо ругался.

- Вы уж извините. Не удержался! Такой у вас вид был… сексуальный! – заплетающимся языком оправдался он. Явно впервые пытается так знакомится. Может, ждёт пощёчины, кто его знает? Но ощущение приятное, и я улыбаюсь:

- Что вы, это самый приятный комплимент, что я слышала!

- У вас такая поза необычная, и столько спокойствия на лице, что я невольно завидую вам. Научите, как вы этого добились?

- Да всего лишь ремонт закончила!

- О. Это действительно серьёзно! Может… сходите со мной в кафе?

- А не боитесь, что как только я сменю позу, волшебный флёр спокойствия и сексуальности исчезнет?

- Нет, не боюсь. Вместо одного обязательно придёт что-нибудь другое, - он помог мне спуститься, бережно обхватив за ноги. Сначала невольно повисла у него на шее, потом взяла за руку:

- Ну что? Всё ещё хотите идти со мной?

- Очень, - наши пальцы переплелись. И он сам выбрал направление, в котором лучше всего идти. Несколько перекрёстков и вот знакомое кафе, в которое я хотела зайти прежде, но так ни разу и не зашла, - Я Глеб, - представился он, как только сели.

- Я Света, - улыбнулась, протянула руку. Он её неловко пожал:

- Ну раз знакомы, может, тогда на «ты»?

- Давай, - нам принесли кофе и круассаны со сливочным кремом.

- Расскажи о себе.

- Что рассказывать? Я наконец-то закончила ремонт. И очень этим горжусь.

- Замужем?

- И да, и нет. Он сбежал в командировку, как только наш ремонт зашёл в тупик. Сбежал, оставив меня одну. Я сначала пыталась сделать что-то самостоятельно, потом долго выбирала правильную бригаду, что поможет закончить начатое… и вот! Наконец-то! Но, между прочим, там и моего труда вложено не мало.

- Я верю, - мы ещё немного попили, - и давно нет мужа?

- Месяца три.

- И вернуться не собирается?

- Нет, уверена!

- А дети есть?

- Есть сын. Ему пятнадцать. Но он уехал учиться в Москву. Живёт с моими родителями. Совсем уже большой стал. А у тебя? Есть дети?

- Есть. Дочка. Но ей уже восемнадцать. И живёт она отдельно. То есть, с матерью. Я разведён.

- И как личная жизнь?

- Никак. То есть, с переменным успехом. Но недолговечным. Всё больше работа занимает. С утра и до вечера. Каждый день. Даже в выходные. Может, мне просто больше некуда идти? Поэтому я спасаюсь в бесконечных делах? Устал от вечной погони за чем-то. Шёл по набережной, опять ссорился с помощником. Ощущение, что он не слышит меня. Кричу одно и тоже, а он всё что-то другое говорит… устал. Увидел тебя. И не сдержался. Отключил разговор. Выключил телефон вовсе! Думаю, ничего страшного, если я сегодня не вернусь.

- Я тебя прекрасно понимаю. Вырваться, хотя бы иногда, нам просто необходимо. Это и вдохновение. И новые силы.

- Ты не работаешь?

- Я много болела. Пришлось уйти. Вот уже почти год без работы. Начала с малого, а потом всё больше и больше… преображала пространство вокруг себя. Мне тридцать пять, если тебе интересно.

- Мне тридцать восемь. Я тоже не скрываю возраст, - я улыбнулась:

- Всё было ясно и размеренно. Дом, семья, работа. А потом вдруг сын сказал, что уезжает поступать в Москву. Потом и в самом деле уехал. И что-то внутри меня оборвалось. Вся жизнь стала какой-то другой. Всё потеряло смысл. Я посмотрела другими глазами на наши с мужем отношения. На наш дом. На свою работу. Потом вдруг заболела…

- Что-то серьёзное?

- Да нет, так, по мелочи. Но то одно, то другое. Это ещё больше выматывало. А как уволилась – сразу же и здоровье в норму пришло. И силы вернулись. Я затеяла ремонт. Сначала в одной комнате, потом в другой. А муж… он и раньше любил сбежать в командировку. Вот и теперь. Тоже.

- Расстроена?

- Не очень. Ты расстроен, что живёшь один?

- Да лучше одному, чем с вечными претензиями. Она всегда была чем-то недовольна. Я устал. Десять лет уже как. Один.

- Хочешь, покажу, что у меня получилось дома?

- Ремонтом похвастаешься? Ну давай! – он оплатил нашу еду, мы вышли из кафе. Я опять взяла его за руку. Улица, другая, третья. Он искал во мне человека, что даст ему поддержку и спокойствие. Разве же это я? По мне, так я совсем другая!

Ну вот мы и дома. Открыла дверь, пригласила пройти. Уже с коридора я стала хвалиться своими стенами, полом, потолком, мебелью… устроила настоящую экскурсию! А потом мы прошли в спальню. Начали целоваться.

- А твой муж внезапно из командировки не вернётся?

- Нет. Зачем ему так внезапно? И потом. Я же не говорила ему, что ремонт уже закончен, - я улыбнулась. Глеб прокашлялся, виновато озираясь на дверь:

- У тебя нет ничего попить?

- Всё есть! Воды или вина?

- Давай… и того и другого! – мы вернулись в кухню, я дала ему стакан и графин воды. Потом залезла в бар и достала первую попавшуюся бутылку:

- Муж не пьёт. Мне тоже не разрешает. Но всегда, когда ему дарят что-то такое, рука у него не поднимается выбросить. Вот и приносит домой. Коллекция большая. Он и не заметит, что что-то исчезло.

- А так… если он вдруг вернётся? Что он подумает?

- Я двери сменила. Если он и вернётся, то будет стоять за дверью. И ждать.

- Ладно, - Глеб заметно повеселел, - А как ты относишься к верности?

- Верность замечательная штука. Когда она обоюдная. А когда понимаешь, что игра идёт в одни ворота… становится как-то и не до неё.

- То есть? Он изменяет?

- А как ты думаешь? Если за последние пять лет мы были близки от силы раз десять? Хоть заметки на стене делай! Как рост детский. Понимаешь, да? – он кивнул.

- Нет, это как-то неправильно. Но может, он просто устал?

- Усталость имеет свойство проходить. А если человек осознанно избегает близости… чувствуешь себя обманутой.

- Ну, а что-то изменить?

- Ты предлагаешь развестись? – я улыбнулась, - По мне, так наша жизнь уже очень сильно напоминает людей в разводе. Разве мы привыкли друг к другу. Это как… любимая подушка. Или рабочая кружка. Старая, грязная, потёртая. Может, её и стоит заменить другой. Но ты так привык к этой. Что можно использовать сразу две.

Третий бокал развязал языки больше. Глеб рассказывал, как жена копалась в его вещах, пока он спал, как искала свидетельства измены, как сама подсылала подружек, устраивая «проверки», потом, ничего не найдя перчила его еду:

- А у меня от перца изжога. Я стал бояться есть дома. Стал скрываться на работе, почти не видел дочку. Но ведь и дочке жена говорила, какой я плохой. И вот отношения с ребёнком испортились, с женой и подавно. Я решил уйти и начать жить заново. Собрал свои вещи и уехал.

- Ты оставил жене квартиру?

- Мы снимали. Так что… какое-то время они пожили там. Потом, не прошло и трёх месяцев после развода, она нашла другого простофилю, съехала к нему. А я… переехал обратно. И так и живу. Удобно!

- И ничего не напоминает о прошлом? Не… больно?

- Сначала я думал о свободе, потом радовался, что вернулся в привычное место. Потом заметил, как мало места занимаю сам. Посчитал, как много занимала она. И какая-то обида в душе поселилась. Я вроде и пытался её прогонять, а всё равно. Чувствую себя страдальцем брака!

- Значит, в этом мы похожи! – мы снова чокнулись. Выпили. А потом плавно всё перешло в поцелуи, и вот он уже на руках унёс меня в новую спальню…

Я изменяла первый раз. Но ведь всё бывает когда-то первый раз. Я ждала мужа пять лет, он так и не вернулся в мою постель. Теперь и вовсе уехал. И вдруг случайный человек вожделенно смотрит на меня, целует, восхищается, хвалит. И нет претензий, укоров, недоверия и лжи. Условия игры понятны сразу, никто не ждёт чего-то большего, никто и не обманывается.

Я думала, он уйдёт утром, как в фильмах показывают. Но нет, он лежал рядом, когда я проснулась. С непривычки голова не болела. Я чувствовала себя лучше, чем за последние пять лет. Тихонько встала с постели, приготовила завтрак. Когда Глеб заёрзал, пришла к нему со стаканом воды.

- Я Света, ты ещё Глеб? – он выпил воду, улыбнулся:

- Конечно, я всё помню! Я не так юн, чтобы напиться и всё забыть!

- Завтрак? – и чистая детская наивность отразилась в его глазах. Он резво вскочил с постели, пошёл со мной на кухню. Я поставила на стол только что испечённые сырники, полила вареньем, что сварила ещё прошлым летом, подала кофе. Он съел всё, и даже тарелку облизнул. Мне было не жалко. Мне нравилось смотреть на него. В нём удачно уживалось несколько противоположных черт: мужская строгость и серьёзность, и детская наивность и доверчивость. Я понимала, что на деловом званом обеде он повёл бы себя иначе, а здесь, специально для меня, зная, что стесняться нечего, вёл себя так, чтобы поднять мне настроение, чтобы скрасить неловкость прощания и предстоящей разлуки.

В порыве страсти мы раскидали его вещи по комнате, всё измялось. Глеб пытался надеть всё так, как оставалось с вечера. Но я остановила его, достала утюг, всё прогладила. Обычно он делает это сам. Но мне не трудно, мне даже приятно поухаживать за кем-то другим. Думаю, это может сделать любая его женщина. Почему нет? Ведь это не каждый день, изо дня в день, из года в год, и так целых пятнадцать лет… это же один раз. И не известно, будет ли следующий.

Я погладила вещи, помогла надеть. Он смотрел с нескрываемым восхищением и удивлением. Потом мы поцеловались, я в последний раз обняла его. Это была последняя минута, когда он ещё принадлежал полностью мне. И вот дверь закрылась. Я вышла на балкон, посмотреть, как он уходит. Увидела знакомую фигуру, перебежавшую дорогу и проводила глазами.

На мгновение мне стало больно. Больно, что он даже не обернулся. Что ушёл и больше никогда не вернётся в мою жизнь. Но такова цена случайной близости на стороне, влюбляться нельзя, это опасно.

Но ещё опаснее не поддаться искушению, потерять возможность снова почувствовать себя красивой, желанной, любимой. Пусть и на один день. Но возможность снова стать женщиной бесценна!

© Ирина Кондрашова