Философ

Проводим трансформационные игры в Москве

Да чё за ерунду ты мне говоришь? Какая водка меня, мля, сгубила? Ты хоть мою историю знаешь? А чё, новенький что ли? А-а, отца проведать пришел. Эт ты молодец, что отца не забываешь. Хотя, конечно, говнюк. Чё вот так вот сразу – бах! - и приговор мне вынес: водка меня сгубила! Ишь, прокурор нашелся. Ты человека сначала изнутри узнай, а потом уж по фасаду суди.

Щас сколько времени-то? Полпятого? Ну так ты присядь, чего столбом-то стоять, все равно тебя раньше пяти не пустят. А я тебе пока свою жизнь расскажу, а то сразу «водка, водка», главно дело! Тоже мне, ясно ему всё, судит он меня! Я вот раньше тоже всех легко судил. Дураком был потому что. Да не дурак ты! Чо лицо-то вытянул сразу?

Я, между прочим, юрист. Кандидат наук, между прочим. Чо ухмыляешься? Не веришь, да? От человек! Как в плохое верить – так он первый, а как в хорошее, так и не верит вовсе! Ты любого спроси – меня тут все знают. Жизнь меня сгубила, обстоятельства, а не водка, понял? А водка - что? Водка - это та-а-а-к, эт лекарство от жизни. Я ею свои раны промывал.

Так вот. С женой я уж лет пятнадцать как развёлся. Или больше. От опять двадцать пять! Чё сразу пил-то? Как все, так и я пил! Трагедия у меня была: жена к другому ушла, понял? Так-то вот! Подлая баба оказалась! Но развелись благородно. Ей с сыном двушку, а мне – деньги на коммуналку. Говорит: ты еще заработаешь, а пока и с маменькой поживешь. Пусть, говорит, полюбуется, кого вырастила. Пусть, говорит, порадуется, какого сыночка воспитала. Говорю ж, змея, а не женщина. Может, я из-за нее таким и стал! Ну ничё, думаю, на квартиру я еще заработаю, живы будем – не помрём!  

А тут – бац – и кризис в стране. Мои деньги-то все, что были, в пшик разом и превратились. И на работе меня под сокращение. Денег, говорят, нет тебе платить. Получал-то я прилично. Иди, говорят, на вольные хлеба, не пропадешь со своей башкой. А куда идти-то? Мне полтинник. Работу нигде не найти - больно умный ты, говорят, тебе платить много надо, у нас столько нет. Я им: «Так платите, сколько можете», а они: «За столько, сколько можем, ты работать не будешь. Мы лучше молодого возьмем, он за гроши стараться будет». Вот думаю, нормально я попал под сокращеньеце! Вот, думаю, сократили, так сократили! Разом отовсюду: с работы, из семьи и из жизни, кажись, заодно. Чё делать-то? Живём мы с мамкой, как мыши. Пенсию её проедаем. Мать ругается, конечно. Ну а я с горя, конечно, чуть-чуть употреблять стал.

И тут приглашают меня в одну организацию работать. Сторожем на стоянку. Ну а я чё? Я только рад. Сторожем, так сторожем. Хорошая работа была. Пока машину, мля, не угнали.  «Гелендваген» - слыхал такую? Ага, «Мерс» крутой. И хозяин у него тоже крутой оказался. Главно – не слышал я, не видел ничё! Чё спал-то? Не спал я! Да трезвый я был, тебе говорю! Так меня за ту гробину лакированую так отмутузили, что с тех пор с башкой чё-то стало. Болит, главно дело, почти каждый день, зараза! Фашисты, мля, а не люди. Разве можно так с человеком за железку-то, а?

Потом мать померла… Недавно. Ну как недавно? Пять лет назад. Или больше… Еле денег занял на похороны. Подхоронил мамку к отцу и чё делать?  Ни работы, ни мамки, ни ее пенсии! Ну, ничё, думаю: живы будем – не помрём! Слушай, а сёдня какое число? Двадцать третье, говоришь?! Да ты чё, правда что ли?!  Так это ж день смерти мамки! У тебя выпить есть чё?  Помянуть бы надо! Не пьёшь?! Да ты чё? Ва-а-бще не пьёшь?! А чё, больной?! Ну ладно, не пьешь и не пьешь, чё сразу сердиться-то так? Сердится он!

Так вот, продал я квартиру мамки - добрым людям спасибо! Комиссию заплатил, долги отдал, мамку помянул – все чин-чинарем, как у людей положено. А тут сын объявился, говорит, бабкина квартира - и его наследство тоже. А чё? Прав сын! Это я тебе как юрист говорю: сын прав, понял меня, мля? А то ухмыляется он сидит! Дал я ему денег, сколько нужно. Потом мы с друганами, конечно, эт дело отметили малость, а вот как в ментовке очутились - не помню. Видно, водка паленая была. Помню только, что в ментовке этой мне так бока, мля, намяли, мля, что в больницу попал я.  Остатки денег пропали не знаю где. Не осталось ничё. Полный ноль! Ну ничё, думаю: живы будем – не помрём!

Вышел из больницы – зима. Куда идти-то? У меня ж ни кола, ни двора. Ничё, думаю, пойду к сыну. И чё думаешь? Он в отпуске, мля! В Израиле на солнышке греется, челом об стену плача бьёт. Ну и чё мне делать? Я газеток из почтовых ящиков натаскал, свил себе гнездышко, как птичка, и зажил в его подъезде. Ну как зажил? Три дня пожил, а потом меня турнули оттуда. Обидно так, главно дело, стало: котов и тех в подъезде пригревают, собак бездомных подкармливают, а тут живого человека – взашей, пинками да угрозами на мороз вышвырнули. Эх, люди… Живут, будто от сумы и тюрьмы застрахованы…

Ну ничё, думаю: живы будем – не помрем. Перебрался в другой подъезд. Только теперь уж умный стал – этажи и подъезды меняю. А есть захочу – так к помойке богатого дома пойду или к кафе какому. Там знаешь какую еду выбрасывают? Ты представить не можешь, чё только люди не выбрасывают!  Задумаюсь, бывало, о несправедливом мироустройстве. Почему, думаю, так происходит: одни жируют, а другие объедками питаются? Эт я не про помойку сейчас, а вообще, в целом рассуждаю, понимаешь? Уж сколько раз люди этот мир перекраивали, а всё один хрен выходит: одни пируют, а другие стол обслуживают, да объедками с него кормятся. Только вот задумываешься почему-то об ентой несправедливости не когда за столом мед да пиво кушаешь, а когда у помойки косточку глодаешь. Вот такая, брат, философия получается!

Чё-чё? Тема диссертации? Ааа, не веришь, значит, мне, да? Так я тебе отвечу: конституционно-правовые основы интеллектуальной собственности! Чё смотришь так? Интеллектуальная собственность это знаешь чё? Это авторское и патентное право! Понял, мля? Проверяет он меня, Фома неверующий!

Как тут оказался? Так сын меня в дурку сдал. Ну а чё? Сын у меня умный, он знает, как лучше! Он человек занятой, ему возиться со мной некогда. Да нормально мне тут! Всё ничё! Кормят только плохо, да таблетками глушат. Башка от них как сырыми опилками набита. Ну и поговорить, конечно, не с кем. Так что спасибо, что выслушал.

Эй-эй, слушай, хороший человек! Подожди, не уходи! А ты, случайно, сына моего не знаешь? Пашка Смолов? Ну то есть Павел Евгеньевич Смолов? Нет? Ну ла-а-дно.

Эй, погоди-погоди! А сладенькое у тебя что-нибудь есть? То-о-же нет? Ну и ладно, ступай тогда с богом!

Ничё, живы будем – не помрём. А помрем, так никому и не жалко.