В сетях у греховного соблазна Часть 2

Проводим трансформационные игры в Москве

Из блестящего джипа материализовалась миниатюрная девушка, одетая в объёмное платье, скрывающее под многочисленными складками подробности телосложения. Вид у неё был слишком скромен для представительности столь откровенной профессии.

— Надо же, — присвистнул Костя. — Эйлин.

 
Фея неуловимыми глазу деталями походила на его Настеньку. Правда, платье в крупный горох было васильковое, но талия даже тоньше, чем у жены тогда, в день их знакомства.

На её ногах были мизерного размера туфельки в тон платью на высоченных шпильках. Пушистая рыжая грива, белоснежная мраморная кожа, обезоруживающее скромностью милое личико, целомудренный взгляд.

Костя на мгновение потерялся. На поверхность восприятия всплыло возмущение. Как они посмели торговать телом ребёнка?

На вид малышке было не больше пятнадцати лет. А как она улыбалась… 

И глаза. Они просто не умещались на идеально правильном лице. Невозможно было поверить в то, что они находятся на рынке товара для извращённых эротических утех.

Костя смотрел на девушку, открыв рот. Сердце выпрыгивало из своих исконных пределов, отзываясь набатом в каждой клеточке изумлённого видением тела.

Стоит ли говорить, что Денис расплатился не глядя?

В бумажнике у него после этой процедуре остались лишь несколько мелких купюр. Но это нисколько его не огорчило. Оптимизм так и не покинул парня.

Он светился, считая сделку успешной.

— Деньги мусор, жалкие бумажки. Сейчас съездим на Черкизон, займу у друзей. Мне не откажут. Костя, я твой должник.

Денис нежно, едва касаясь губ девушки, запечатлел поцелуй, галантно усадил её на заднее сиденье и скорректировал маршрут.

— Не дрейфь, братан. За всё рассчитаюсь. Смотри, какую королеву отхватил. Сам себе не верю. Богиня. Вперёд, дружище! Я расценки знаю. В долгу не останусь. Костя, мы теперь так отпразднуем рождение племянника, мало не покажется. 

Слова сыпались из него как из рога изобилия. Пиво между тем тоже лилось рекой.

— Капелька. Это же надо такое придумать. Кто же тебе дал такое имя?

— Мама. Это она меня так называла в детстве. Любит, до сих пор считает ребёнком.

— Не сомневаюсь, что любит. Я в тебя тоже влюбился. С первого взгляда. Мы с тобой такое замутим. Замуж за меня пойдёшь? — Непонятно, шутя, или всерьёз спросил Денис.

— Ты так говоришь, пока ничего между нами не было. Получишь желаемое и забудешь. Для того чтобы принять или отклонить подобное предложение, нужно сначала узнать человека. Без любви семья в тягость.

— Надо же. Зарабатываешь развратом, а размышляешь как девственница.

— Зачем ты так? Ведь не знаешь, какая напасть завела меня в тупик. Хотя понимаю насколько смешно и нелепо, когда путана философствует, пытается изображать из себя жертву. Товарно-денежные отношения ими и должны оставаться. Ты заплатил как за элитный товар. Скажу больше, однозначно переплатил. Но ведь для тебя деньги не проблема, я правильно поняла?

— Немного не так. Деньги для меня не цель. Как приходят, так и уходят. Чего их жалеть. Но и выбрасывать их на ветер не желаю. У меня сегодня праздник. Ты, его часть. Гульнём на славу. Вот, смотри, это презервативы. Разные, шесть видов. С пупырышками, сверхтонкие, с запахом клубники, для минета, с разными вкусами, а эти в темноте светятся. Пробовать будем все. Я столько желания накопил, на неделю хватит. Главное, чтобы твоя капелька выдержала.

— Хвастун, — подумал Костя. 

Несколько часов он его слушает, всё парень врёт, каждое его слово — гротеск. Просто не может иначе. Ну, да и бес с ним. Таксистское дело, сторона: баранку крутить, ухо держать востро, помалкивать. 

— Так говоришь, нужда заставила? Вот и поделись. Излей душу. Авось легче станет. Люблю исповеди слушать, — явно бравируя положением владельца девушки, как товара, произнёс Денис.

— Не в чем мне каяться. Ты же видишь: не плачу, судьбу не кляну. Да и тебе лишний груз ни к чему. Любопытство не всегда безопасно.

— Мата Хари, что ли? На спецзадании? Не смеши. Не хочешь — не говори. Тогда помолчи, отдохни, настраивайся на самый жёсткий секс. Я тебя так отдеру, мало не покажется.

— Как скажешь. Мне за разговоры по душам не платят, а цену свою отработаю.

— Капелька, не заводи меня. Я ведь и без того на взводе. Из последних сил держусь, уговаривая эрекцию успокоиться. Того и гляди к процедуре глубокого бурения прямо в транспорте приступлю. Тебе это нужно?

— Хозяин — барин. Желание клиента — закон. Я ведь не собираюсь от страсти в обморок падать.

— А придётся. Не такие, как ты, пощады просили.

У ворот Черкизона, в том месте, которое указал Денис, стояли две Волги. Он глянул на них и рассверепел. Чужие. 

Сколько работает здесь, никогда их не видел. И знакомых никого.

— Пойду, разберусь. Сейчас они у меня попляшут.

 Минут пять продолжалась возле машин возня и крики. Денис пришёл расстроенный, с оторванным у куртки рукавом и наливающимся бланшем под глазом.

— Суки! Я это так не оставлю. Ладно, сейчас братва подъедет, уроем насмерть.

Знакомые бомбилы появились минут через двадцать. Оказалось, тех двух поставила крыша. Денис долго мирился и братался с незнакомцами. 

Удивительно, но его настроение нисколько от инцидента не пострадало. Он всё так же светился оптимизмом.

 Денег взаймы ему дали: пятьсот долларов и сколько-то тысяч рублями. Почти половина сразу перекочевала в карман к Косте.

 Счастливый и шумный, Денис продолжал пить пиво, время от времени убегал в кусты по малой нужде, всё более вихляющей походкой.

— Блин, — задумчиво заявил он, сбегав в очередной раз, — совсем потерял бдительность. Капелька, твоё очарование лишило меня разума. Я ведь таксист. Знаю, что менты по вечерам промышляют этой подлой темой. У тебя ведь паспорта с собой нет, я прав?

— Конечно, нет. Я же путана.

— И я о том же. Остановят, начнут документы проверять. И не останется у меня ни подруги, ни денег, одни презервативы. Тебя как зовут на самом деле, если что?

— Зовите Машей. Не всё ли равно? Только зря беспокоишься. Не похожа я на ночную бабочку. Те вульгарно одеваются и выглядят соответственно. Скажете, что на дискотеку едем. Поверят.

— А ведь верно. Ты чего пить будешь? Пива хочешь?

— Если только красного вина чуточку, а лучше без него.

— Ёщё скажи, что не куришь.

— Так и есть.

— Чудеса. Не девочка, сплошная загадка. Лет-то тебе сколько?

— Всё в порядке. Уже можно.

Встретив по дороге большой гастроном, Денис попросил остановить. Закупал выпивку и закуску долго, основательно.

Из тележки выгружали в багажник, запихивая товары впритирку. Он уже был основательно навеселе, нисколько не скупился. Чуть не всю занятую сумму потратил.

 У Кости сосало под ложечкой от вида обилия деликатесов. 

Сегодня он ещё ничего не ел. Правда, содержимое кармана радовало. Ради такого заработка можно один день поголодать.

Денис основательно утомил парня говорливостью, но работа, есть работа. Просто так никто не платит.

Пиво и завиральные истории лились рекой. 

Когда подъезжали к своему городу, парень, наконец, утомился и заснул. 

С одной стороны это обрадовало, но куда ехать? Нужно будить.

Денис долго брыкался, не желал открывать глаза, потом нехотя выплюнул адрес заплетающимся языком и опять отбыл в гости к Морфею. 

Это уже становилось проблемой.

Капелька безучастно наблюдала за процедурой побудки своего нанимателя с заднего сиденья. Казалось, её совсем это не трогало. Спит и спит. Что с того? За всё уплачено.

Костя мял пассажиру уши, хлопал по щекам, зажимал нос. Денис храпел, пускал пузыри, но стойко держал удар. Даже во сне он оставался оптимистом.

Зато Костя начал выходить из себя. Он проголодался, засыпал на ходу, валился с ног от усталости. Силы потихоньку угасали, зато появлялась злость. Не везти же его к себе. Ещё эта малолетняя блядь.

Нет, на неё Костя не злился. Напротив, она вызывала в нём бурю взаимоисключающих чувств. Она одновременно нравилась, вызывала вожделение и раздражала тем же. 

Парень давал себе отчёт, что перед ним опустившаяся, падшая женщина. 

Но какая! 

В похожую девочку, только в красном платье, он влюбился тогда. Только ту звали Настенька. А эту… Понятно, что она совсем не Капелька.

Впрочем, это совсем не имеет значения. 

Сейчас проснётся Денис, и они распрощаются навсегда. 

Пусть тешит его пока порочной привлекательностью, перемешанной в странной пропорции с молодостью и невинной свежестью. Удивительное, парадоксальное сочетание целомудренной оболочки с греховным и лживым содержимым. 

Боже, ну о чём он думает? Какая может быть свежесть у проститутки? Бред. Какая свежесть: первая, вторая, десятая, последняя?

— Да просыпайся же, наконец, скотина! Устал я от тебя. Мне домой пора.

Денис открыл глаз, затем второй, дохнул жёстким перегаром, — ты кто, бля, чего тебе надо?

— Мы приехали домой. К тебе домой. У тебя сегодня, точнее уже вчера, был праздник. Сеструха родила тебе племянника. Мы ездили за девочкой. Ты выбрал самую дорогую.  Вспоминаешь?

— А мне какое дело?

— То есть как, какое? Забирай свою бабу и вали отсюда. Я устал катать твою пьяную задницу. Моя часть договора выполнена. Что будет происходить дальше, мне по барабану. Это твой дом, твой подъезд. Поднимайся и уматывай.

Денис долго соображал, потом вдруг подхватился, выпрыгнул из машины, пропахал носом асфальт, расцарапав фейс по всему периметру. 

Костя с трудом поднял его. 

— Сам дойдёшь? Не хочу неприятностей от твоей родни.

— Угу. 

— Тёлку свою забирай. И презервативы.

— Какую тёлку?

— Которую приобрёл за сумасшедшие деньги. Для праздника плоти.

— Да пошли вы! Никто мне не нужен. Себе забирай. Дарю. У меня племянник родился. Я сегодня щедрый.

— Денис, ты совсем ку-ку? Зачем тогда ездили? Ты денег потратил больше, чем я за месяц зарабатываю. Ничего не понимаю.

— Отвали. Я тебе больше не должен? Ну и мотай отсюда со своей шалавой. Спать хочу.

— Поясни, как это себе забирай? Зачем мне такие подарки?

— Не до вас мне, Сказал же, спать хочу. А блядь эту дарю. Используй на своё усмотрение. Плохо мне. Зачем напоили? И избили вдобавок.

— Дурак ты, парень. Никто тебя не трогал. Разве что дружки, там, на рынке, глаз подбили. Сам грохнулся. Пить нужно меньше.

— Ага, сам себе всю рожу разбил. Дверь в подъезд открой, замок кодовый.

— Говори код. 

— Не помню.

— Ещё интереснее. Вечер перестаёт быть томным. Мне что, ночевать тут с тобой?

— Звони. Триста шестнадцатая квартира. Мамаша дома должна быть. 

— Другое дело. Но, она скорее всего спит.

Минут через десять трубку домофона подняли.

— Мамаша, тут сыночек ваш рождение племянника справлял, лыка не вяжет. Дверь откройте.

— Носят вас черти среди ночи, покоя нет.

— Могу у подъезда его оставить.

— Открываю.

Костя с трудом дотащил его до лифта, погрузил, нажал этаж и стремглав выбежал на улицу.

— С тобой-то мне что делать, подруга?

— За что заплатили, то и делай.

— Это ты брось. Я человек семейный. Меня дома жена ждёт, Настенька. Мне приключения на задницу не нужны.

— Хочешь выбросить из машины и оставить, среди ночи?

— Я этого не говорил.

— Значит, вези домой и трахай. Утром на такси отправишь.

— Это у тебя юмор такой? Сказал же, жена. Понимать нужно.

— Тогда домой вези.

— Куда, где твой дом?

— Дом далеко, а комната в гостиничном комплексе Космодром. Мы её с подружкой снимаем.

— Где это?

— По дороге на Красноармейск, недалеко от Зверосовхоза.

— Ого! Время-то, знаешь сколько?

— Какая мне разница. К себе не берёшь, значит вези. Я заплачу. Вот тебе пятьсот рублей. Деньги лишние не бывают. Можно я спереди сяду?

— Садись куда хочешь. Только поехали. Навязалась на мою голову. 

— Я не вязалась. Сами за мной приехали. Между прочим, меня Лариса зовут. По-настоящему.

— Костя я. Но. Лучше, если ты молчать будешь. Бесите вы меня, жертвы свободной любви.

— Первый раз встречаю мужика, который от дармового секса отказывается. Меня за такие деньги покупают, что порой рычать хочется. Попробуй, дурачина. Испытай судьбу.

— Моя при мне. Сказал же, Настенькой зовут. Тебя понять не могу. И презираю. 

— Не злись, Костя. Я-то перед тобой, чем провинилась? Думаешь, от хорошей жизни на панель пошла?

— Ничего я не думаю. Ладно, проехали. Правда, почему? Ну да чего я в душу-то лезу? Самого в такси нужда загнала. Терпеть не могу этот волчий промысел. Каждый норовит носом ткнуть, словно прислугу, хозяев из себя строят. ненавижу, когда помыкают. Это же получается форменное насилие. Обидно. А что делать, если другой работы нет?

— Видишь, Костя, задаешь вопросы, сам на них ответ знаешь. Нужда. А у меня и кроме нужды причина есть. Проиграл меня друг милый, можно сказать жених, в карты проиграл. Вот такая незадача. Только я не плачу. Потеряла веру в людей, в будущее. И в себя заодно. Долг за него отрабатываю. И ведь странная, понимаешь, ситуация. Чем больше им денег приношу, тем быстрее долг растёт. У тебя есть долги?

— Сторонюсь заимствований. Родители научили на заработанное жить.

— Вот и думаю, глядя на тебя: долг-то не мой. Пусть бы милый сам за него отвечал. Посмотрела я на твоего друга, на тебя, и поняла — люди все разные. Мне бы такого, как ты.

— Какой он мне друг? Случайный попутчик, транзитный пассажир.

— Вот и мой, думала любовь. Оказалось, что всё придумала. А я убегу от них. Теперь точно решила.

— Это же мафия. Поймают. Покалечить могут.

— Справлюсь. Не дам загубить окончательно свою жизнь. Подготовлюсь хорошенько и сбегу.

— Да уж! Думал, что у меня всё плохо. А сравнить с твоей ситуацией, я счастлив. По самые уши в благополучии. 

Незаметно, слово за слово, оба вывернули наизнанку свои души. Откуда-то с самого дна души поднялось желание помочь, о чём парень зачем-то сказал Ларисе.

 Костя почувствовал, как соприкоснулись оголённые участки их сущностей, пытаясь внедриться в возбуждённую нервную ткань. 

Остатки сознания велели сопротивляться, но на эти действия не хватало уже сил, ещё меньше было желания. 

Похоже, он слишком широко распахнул душу, потому, что Лариса неожиданно выпустила иголки. Видимо у неё уже был соответствующий жизненный опыт.

— Даже не думай вмешиваться в мою судьбу. Это мои и больше ничьи проблемы. Береги семью. Ну, почему ты мне раньше не встретился? Ничего этого со мной не произошло.

 По лицу Ларисы медленно скатывались трогательные до спазмов в голове волнующие капельки девичьих слёз. Она съёжилась, застыла. 

Даже со стороны было видно, как человечек страдает.

Не было даже капли понимания, что между ними происходит. Оба не имели воли руководить своими действиями. 

Что-то чрезмерно сильное и требовательное захлестнуло душу, заставило вдруг безоговорочно подчиниться мгновению, подарить друг другу частичку тепла и нежности, принять от незнакомого человека невыносимо чувствительные ласки. 
Оба моментально покрылись испариной, сознавая, что стоят на краю бездонной пропасти, выхода из которой нет, и не будет, стоит лишь сделать хоть один неверный шаг.

Костя не заметил, как голова девочки оказалась на его плече. 

Одна рука нырнула в волосы, другая легла на его ладонь. 

Нужно бы одёрнуть девицу, сбросить с себя непосильный груз этих ласковых рук, от которых исходит неведомая, сковывающая свободу действий энергия, делающая  покорным, податливым и робким.

Гипнотическое действие близости, мощное притяжение, желание немедленно объединить тела и души в единое целое, требовательная пульсация внизу живота, давила, требовала немедленной реализации.

— Неужели нет никакого выхода, — судорожно соображал Костя, хмелея от желания?

Но как, скажите, как отбросить несчастного бездомного котёнка, ласково трущегося о твою ногу в надежде на спасение? Может быть, ему и нужно-то всего несколько минут ласки, участие, сопереживания.

— А потом? Что последует после первой нечаянной ласки? Есть ли сила, способная остановить поступательное движение безумной страсти, накрывающей уже сейчас?

От нежных прикосновений, возможно и не от них вовсе, от самой обстановки, Костю основательно затрясло. 

Он почувствовал, как его захлёстывает, накрывает целиком неудержимое желание ощутить оголённое тело, впиться в него губами. Ласкать, теребить, сминать эту желанную, соблазнительную плоть и непременно войти, как можно глубже, желательно целиком и полностью, до полного поглощения, чтобы не стало его и её, а появилось нечто общее, чего невозможно разъединить иным способом, кроме смерти.

Костя неожиданно понял, что не чувствует, совсем не видит дорогу. 

Внимание и воля сосредоточились на теле Ларисы, драпированном таким родным и близким платьем в горошек, пусть другого цвета, на тонюсенькой талии, соблазнительных полушариях трепещущей груди, призывно и дерзко выпирающей колокольчиками наружу. 

Он медленно погасил скорость, чувствуя, что не владеет больше собой, съехал на обочину, повернулся лицом к девушке и впился в её алые губы , на несколько минут потеряв от соприкосновения с зовущим ртом и вкуса слюны сознание.

То же самое происходило с Ларисой. 

Её тело сотрясали внутренние толчки огромной силы и интенсивности, отражающиеся на лице выражением безмерной величины блаженства.

К счастью девушка пришла в себя первая, прекратила дальнейшие действия, отстранив Костю обеими руками. 

Продолжение неминуемо привело бы к немыслимым для мужчины последствием, основное и главное из которых с необычайной лёгкостью разрушило бы его семью.

Лариса прикрыла его рот ладонью, запрещая продолжение, посмотрела сосредоточенно и нежно в его глаза.

— Достаточно, Костя, довольно. Мы и так чуть всё не испортили. Это химия. Всего лишь гормональная команда, посылаемая воспалённым сознанием. Я когда-то изучала этот предмет. Не смотри, что я молодо выгляжу. Всё не так, как кажется.  Знаешь, я только теперь поняла... Не было у меня никакого жениха. Был лишь похотливый мужчина, который воспользовался моим невменяемым состоянием, только и всего. А я, маленькая наивная глупышка, приняла примитивные эмоции за чувство любви. Не представляешь, как это гадко, сознавать, что тебя использовали, словно тряпку. Не хочу так же испортить твою жизнь. Ты теперь самый дорогой человек в моей жизни. Сейчас мы расстанемся. Навсегда. Не спорь. Я так решила. Не пытайся изменить ход событий. Это не твоя жизнь и не твои события. Лишь я одна за них в ответе. Всё... Выдохни, успокойся. Продолжения не будет. Чтобы не усложнять, пересяду назад. Успокоился? Тогда поехали. Ты мне открыл глаза, сам того не ведая. Какое счастье, что так вышло. Я сильная, молодая, здоровая. Я всё исправлю.

Дальше они ехали молча. 

В висках у Кости стучало и ухало. Его трясло, словно после аварии с многочисленными жертвами. Собственно, они сами и были пострадавшими. Точнее, отделались лёгким испугом. 

— Ничего, в сущности, не произошло, — как заведённый твердил про себя Костя. — Небольшое сотрясение мозга, только и всего. Это излечимо. Настя, Настенька. Какой же я дурак! Нужно выбросить из головы эти ненормальные сутки. Это был дурной сон., только и всего. Надо же так безвольно пойти на поводу у древнейших инстинктов? Нужно сосредоточиться, вспомнить поминутно, где, когда и как поддался низменному соблазну. Конечно, это совсем не любовь. Это примитивная похоть.

Тем не менее, его трясло.  Нереализованное желание рвалось изнутри, выплёскивалось наружу физиологическими импульсами, требующими удовлетворения, которое невозможно.

Костя сосредоточенно смотрел на дорогу, которую свет фар вырывал из непроглядной тьмы.

Лишь освещённая часть трассы казалась реальной. Сдержать желание временами казалось невозможным.

Прийти в себя никак не удавалось. Часть сознания боролась за, другая была категорически против.

Его лихорадило. 

Стоит только перешагнуть невидимую черту, уступить страсти и клубок неизвестного грядущего уведёт далеко от той жизни, которая ещё вчера казалась единственно возможной.

Костя боролся со свои внутренним оппонентом, приводил существенные аргументы. Тот вроде соглашался, но нашёптывал обратное, выставляя на вид, что глупо упускать такую прекрасную возможность.

— Что тебе стоит окунуться с головой в средоточие её интимной вселенной, испытать неизведанное? Никто не узнает, никто не осудит. Решайся же! — Твердило внутреннее “я”.

— Но, тогда вся прошлая жизнь может превратиться в руины, которые нельзя будет воссоздать в прежнем виде. Родной до боли мир может рухнуть в одночасье.

Пока человек не дошёл до предела, всё можно начать заново. Но предугадать последствия таких действий невозможно в принципе. Это почти лотерея, за тем исключением, что у тебя есть возможность и право её не приобретать.

Надо сказать спасибо Ларисе. Это у неё достало ума и силы воли не доводить Костю до греха. Хотя, если вдуматься, факт измены уже имел место. Ведь Костя пожелал другую женщину, предпочел мысленно её тело достойным измены Настеньке.

— Прости меня, Костя, — нарушила молчание Лариса, — если можешь, конечно. Я негодяйка. Воспользоваться слабостью самого замечательного в мире мужчины, это так низко. Проклинаю себя за это. Прости! Я падшая женщина, но не настолько, чтобы лишить тебя самого дорогого. Мы подъезжаем. Довезёшь до корпуса и уноси отсюда ноги. Не вздумай меня искать. Пусть это станет воспоминанием. Плохим или хорошим — решать тебе.

— Ты ни в чём не виновата. Я потерял голову ничуть не меньше, тем более что у меня было противоядие. Ведь я действительно люблю жену. За годы совместной жизни наши с ней чувства нисколько не выцвели, напротив стали ровнее и ярче за счёт приобретённого опыта, умения уступать. Ты прелестная девушка. Избавляйся, если сможешь, от власти циничных сутенёров.

— Да, теперь я отчётливо поняла, что хороша и желанна. Конечно, я обязательно начну скучать по тебе. Это пройдёт со временем. Я стану счастливой. Обязательно стану. У меня  будет любимый, семья, детишки. Поверь, теперь я никому не дам разрушить свою судьбу. Если бы не ты, возможно, я так и не сумела бы это понять.

Они подъехали к проходной Космодрома. На воротах стояла охрана в чёрных камуфлированных формах с помповым оружием. Лариса показала пластиковую карточку, предупредила, что через несколько минут машина вернётся, только довезёт до гостиничного корпуса.

На одной из ярко освещенных извилистых аллей им повстречался яростно голосующий мужчина. Молодой, весьма привлекательный, элегантно одетый, но возбуждённый.

— Останови, Костя. Кажется, сегодня тебе везёт как никогда. Возможно, это я приношу удачу. Узнай, что он хочет. 

— Извините, леди, вы сейчас отпустите машину?

— Что вы хотели, любезный?

— Мне сложно говорить это при даме, тем более, настолько привлекательной. Вы само очарование. Как бы мне хотелось повстречать подобный цветок. Я готов пожертвовать для этого многим. Хотелось бы найти на ночь утешительницу. Надеюсь, ваш водитель мне в этом поможет. Готов хорошо заплатить.

— Прошу прощения, мне нужно посекретничать с водителем. Не обидитесь, если мы перекинемся парой слов без свидетелей? Всего минута и мы дадим вам ответ.

— Костя, в конце концов, это моя работа, развлекать и утешать мужчин. К тому же я настолько возбуждена, что не в силах держать в себе это напряжение. Ты же не станешь меня ревновать?

— Лариса, какое я имею право распоряжаться твоей жизнью? Поступай как лучше тебе.

— Я сделаю хорошо нам обоим. Проси у него пятьсот долларов. Остальное — мои проблемы. Я в накладе не останусь. И сразу поезжай к жене. Эти деньги — компенсация ей за то, что чуть не увела тебя. Буду помнить этот день всегда. Ты самое светлое пятно в моей жизни. Открывай окно.

— Если вы не против, я уступлю вам даму за пятьсот долларов. Только не вздумайте её обижать.

— Конечно, конечно. Вы меня так выручили. Богиня! Как вас зовут, моя фея?

Через сорок минут Костя был дома. Настенька не спала. Выглядела она расстроенной и уставшей.

 — Я боялась, что с тобой что-то случилось. Между прочим, я опять беременна...

Костя прижал жену к груди, начал целовать: губы, шею, ушки, руки, сантиметр за сантиметром. Потом упал на колени, покрыл поцелуями ноги до самого средоточия.

 Чуть позже на него накатила волна раскаяния. Мужчина заплакал, судорожно вздрагивая, почти рыдая.

— Какой же я идиот, Настенька. Чуть не потерял тебя.

— Прекрати истерику. Я ничего не понимаю. Ты не рад? Мы что с тобой, в конце концов, первый раз беременны? К чему так бурно реагировать?

— Не так, всё не так, родная моя. Я чуть не изменил тебе.

— Так изменил или нет?

— Даже не знаю, как тебе сказать.

Костя прижал Настеньку к себе и рассказывал, рассказывал, захлёбываясь от волнения, глотал слова, словно торопился не успеть.

 — Ах, вон оно что. Мой муж, оказывается, из породы кобелей. Но ведь я тебя выбрала ещё щенком. Да, актёр из тебя неважный. Переигрываешь. Так я и поверила. Нет такого мужика на свете, чтобы устоял перед молодой соблазнительницей. Ты всё выдумал. Выходит, мечтаешь изменить, переживаешь, мучаешься от излишней верности, так?
— Да нет же. Вообще не понимаю, как удалось вырваться из того гипнотического состояния.

— Будем считать, что измена состоялась, но ты покаялся. Я правильно понимаю? Так ты меня любишь?

— Об этом я и говорю. Мне нельзя без тебя, без вас. Мы семья.

— За это непременно нужно выпить. Жаль, что у нас ничегошеньки нет. Даже холодильник пустой. Мой муж абсолютный неудачник. Ну и ладно. Обойдёмся. Можем заменить ужин, или уже завтрак, можем заменить его хорошим сексом? Ты как? Готов доказать, что у тебя действительно ничего не было?

— Конечно, готов и страстно желаю, но...

— Никаких но. На абордаж.

— Настя, у меня в машине полный багажник вина и деликатесов.

— Так! Стоп. С этого места подробнее. Так ты не врал?

— Конечно же, нет. Я никогда не вру.

— Тогда давай сначала рассказывай, как можно подробнее. Я не всё поняла. Точнее, не поняла совсем ничего. Значит и деньги тоже реальные? Мы что, настоящие богачи?

— Да вот же они, деньги. Смотри сколько. Можно целый месяц не работать. Нет. Два месяца.

— Ах ты, кобель! Я тут рожать для него собралась, мучаюсь. Обстирываю их, готовлю, душу вкладываю, а он по бабам наладился? Костя, ну, правда что ли ничего не было? — Теперь рыдать принялась Настя. — Лучше сразу скажи. Я этого не переживу. Я вены себе вскрою.

— Клянусь, Настенька! Никогда... Чуть чёрт не попутал. Наваждение было. Но я предотвратил. Не поддался проклятому соблазну. Потому, что тебя люблю и больше никого. Да! И точка.

— Погоди гундеть, милый! Какая такая точка? Целовал? Обнимал? Это как понимать: временно беременна? А если я отомщу? Нет уж, дудки! Потом ты мне, после опять я тебе. Так не пойдёт. Ты меня окончательно расстроил. Нет, ты меня наповал убил. Изменник. В военное время я бы тебя расстреляла без суда и следствия. Давай выпьем, а? И кто ты после этого? Ну не скотина?

— Я устоял, выдержал, — пытался успокоить жену Костя, — не сбежал, не предал. Что ещё нужно? Хочешь, я с крыши нашей пятиэтажки спрыгну? Разбегусь и...

— Я тебе разбегусь. А детей твоих одна поднимать буду? Фигушки. И за что я тебя люблю, ловеласа, предателя?

— За то же, за что я тебя. Потому, что ты единственная и я единственный. Хочешь — ударь. Всё. Хватит выяснений. Одевайся, пошли за харчами. Не было ничего. Пошутил я.

— Так бы сразу и сказал. Ага, а деньги откуда?