Зеркальная копия Часть2

Проводим трансформационные игры в Москве

Бэлла много чего слышала от подруг в училище о любви, ухаживаниях и приставучих мальчишках. 

Чаще всего истории только начинались красиво, а заканчивались несуразно или трагически для самих девочек.
Сценарии завоевания девичьих чувствительных сердец словно под копирку в их рассказах были написаны. 

Одинаковые сюжетные линии сентиментального романтического начала: волнующее гипнотическое очарование, необъяснимый трепет, погружение в любовный транс, затем банальная постельная сцена и нелепый финал.

Ритуальные, будто бы неуклюжие робкие ухаживания, неделя или месяц целомудренных свиданий, когда мальчики заглядывают в глаза, неумело держатся за ручку и говорят, говорят, говорят.

Всё больше о себе, но не забывают через слово ввернуть комплимент и что-нибудь про влюблённость, трепетность, волнение.
Девичьи ушки так устроены: стоит только услышать слово любовь, как где-то внутри начинают булькать пузырьки наслаждения, становясь всё больше и больше, пока кровь и мозги не начнут закипать и вибрировать от возбуждения. Это похоже на лёгкое опьянение.
Тогда только всё и начинается. Гипноз это, галлюцинации или некий перегрев воображения, только неодолимо хочется, чтобы тебя ласкали всеми мыслимыми и вовсе невообразимыми способами.

Всё тело целиком превращается в сверхчувствительное нечто, требуя сладостных прикосновений, волнующих экспериментов с телом, вплоть до слияния.
Противиться накатывающим волнам неодолимых желаний, в чём бы они ни выражались, нет сил. Штормовые атаки какое-то время разбиваются о поток сознания, пенятся, напоминая внезапными всплесками о непредсказуемых для девушки последствиях, но не слишком долго.
Сладострастные эмоции плещутся всё настойчивее, будоражат неуёмные мысли головокружительным требованием проникнуть немедленно в глубину заманчивых тайн.
Вскипая, клокоча, терзая возбуждённую плоть стремлением унять безумное влечение, вырываясь наружу, некое дикое, необузданное животное содержимое ломает оставшиеся рубежи природной защиты, заставляя отбросить ненужную, мешающую скромность, раскрывая для мужчины последнюю тайну.
Неожиданно и неотвратимо обрушивается девятый вал, поглощая целиком все предрассудки и комплексы, разделяющие мужчину и женщину, вынося на поверхность единственное стремление, немедленную реализацию неодолимой похоти, взрывающей все мыслимые пределы дозволенного.
Дальше, как кому повезёт.

Случается и любовь.
Когда вечером Бэлла укрылась с головой одеялом в уютной постельке, закрыв глаза, она поняла — действительно бурлят какие-то соблазнительные, манящие чувственные пузырьки.

Ещё как бурлят.

Ласково будоражат, разогревая воображение, щекочут самое чувствительное где-то внутри, вызывая непонятное трепетное волнение, плавно переходящее в мелкую дрожь и предвкушение необъяснимого восторга.
Все эти таинственные ощущения определённо связаны с именем Рома, которое ласкает слух, несмотря на то, что не обладает поэтическими или музыкальными формами.

Оно просто звучит рефреном, не прерывая мысли, становится постоянным волнующим фоном.

Так иногда бывает, когда привяжется неизвестно отчего мелодия и следует за тобой чуть не целый день.
Бэлла сопоставила свои ощущения и рассказы подруг.

Сюжетная линия знакомства с Ромой полностью совпадает. Значит, к их словам стоит прислушаться, проявить предельную осторожность. Кто знает, что у этого симпатичного мальчика на уме.
Спала девушка или нет, с уверенностью она не знала.

Ей снилось, что идёт по густому дремучему лесу, как в сказках, и слышит, что голосом Ромы её зовут.

Идти страшно, но ноги сами несут в сторону таинственных звуков.
Бэлла в кровь сбила ноги, оцарапала лицо и руки, но любимый зовёт, видимо нуждается в помощи.

Она находит Рому прикованным цепями к огромному дереву. В кроне гнездо, в котором орёл раздирает чьё-то человеческое тело на куски и скармливает птенцам.
Девушка понимает, что следующей жертвой будет юноша, к которому она отчего-то испытывает волнительные чувства.

Сердце её разрывается на части от любви и сострадания, только помочь ему невозможно.

И тогда она решается разделить с ним злосчастную судьбу.
Бэлла прижимается к Роме всем телом, предварительно раздевшись донага, испытывая от прикосновений к нему неистовое возбуждение, начинает целовать, сосредоточивается на своих ощущениях, и вдруг чувствует прилив сил, которые позволяют с необычайной лёгкостью разорвать сковывающие его цепи.
Юноша благодарен девушке, отвечает ей ответными нежностью и ласками, чувствительно проводит руками по груди, животу, приближаясь на опасное расстояние к той девичьей тайне, которую во что бы то ни стало нужно сберечь, не позволяя до поры в неё проникнуть.
В этом миг рассерженный орёл хлопает крыльями, оглашая округу устрашающим клёкотом.

Бэлла в ужасе поворачивается к рассерженной птице и просыпается.

Одна рука девушки теребит собственный сосок, другая находится между ног, где горячо, влажно, сладко, толчками стучит кровь и никак не успокоится сбившееся дыхание.
Ей становится невыносимо стыдно за своё неприличное поведение.

Но отчего так хорошо?

И чувствует Бэлла себя отдохнувшей, жизнерадостной и свежей.

Неведомая сила выталкивает её из кровати, заставляет подойти к окну, тайком отодвинуть уголок шторы.
На улице стоит заведённая машина, рядом с которой Ромка заглядывает прямо в её окно. Девушка бежит мыться, моментально одевается, проглатывает бутерброд с холодным чаем, пританцовывая, чувствуя необычной силы оживление, вспоминает с некоторой долей негодования про больную сестру.
Жанна, всхлипывая и пуская пузыри, спит, потешно посапывая, морща при этом нос.

Наверно, не стоит её будить.

Ангина не проходит за один день.

Если у Ромки есть свободное время, пусть и сегодня поухаживает за сестрой.
Девушка налету хватает сумочку, устремляется вниз, к Ромке.

Перед тем как открыть дверь подъезда успокаивает дыхание, заставляет уняться разыгравшиеся не на шутку эмоции, однако её выдают с головой горящие радостью глаза.
Ромка, увидев её, принимает застенчивую позу, на лице появляется виноватая улыбка, из-за пазухи он достаёт яркую гвоздику, протягивает Бэлле.

Он так робок, неуклюж, неуверен в себе, но это ужасно нравится девушке.
Дотронувшись пальцами до Ромкиной руки, когда забирала цветок, девочка вздрогнула, лицо её моментально окрасилось в малиновый цвет, оттого, что невольно вспомнился ночной сон.
От юноши не укрылась необычная реакция, которую он принял за негодование, но не мог понять, что сделал не так.
Их глаза встретились взглядами и утонули во взаимном потоке нерастраченной нежности.

Бэлла сделала шаг навстречу, положила голову на Ромкину грудь и застыла.
Юноша растерялся, не зная как поступить с руками, размахивал ими словно курица крыльями, потом неожиданно решился обхватить Бэллу, с блаженным удовольствием вдохнул аромат девичьих волос, поняв, что теперь это точно его девушка, ведь она ответила взаимностью.
Невольно бросив взгляд на окна квартиры, Ромка увидел наблюдающую за ними Жанну, лицо которой явно выражало негодование. Но об этом он не решился сказать подруге.

Отношения набирали обороты, унося молодых людей в волшебную страну, где живут мечты, сбываются надежды и грёзы.

Рома не торопил с развитием отношений в направлении близости. Бэллу это устраивало, даже радовало в некоторой степени.
Очень приятно чувствовать и знать, что любимый совсем не такой, о каких рассказывали девочки. У них всё выходило целомудренно и пристойно, следовательно, основательно и серьёзно.

В дивных видениях, которые теперь преследовали и днём, девушка отдаётся парню всё чаще и откровеннее, отправляясь на поиски незабываемых приключений. Но ведь Рома об этом ничего не знает, поэтому Бэлле совсем не стыдно.
На душе становится тепло и радостно от этой сокровенной тайны.

Бэлла вспомнила, как в детстве они с сестрой прятали друг от друга “секретики” в своей замечательной комнате, где детально знали каждый миллиметр пространства.
Когда удавалось какое-то время сохранять в тайне заветное местечко и не поддаться непреодолимому желанию рассказать об этом, девушки чувствовали себя волшебниками и магами, которые могут всё.
Сейчас Бэлла чувствовала подобное, с той лишь разницей, что игры становятся взрослыми, тая в себе не только наслаждения, но и опасности, неизбежность которых пока подчиняется её желаниям, обитает в границах личной власти.
Чем ближе она знакомилась с Ромкой, тем больше находила в нём достоинств, практически не видя недостатков.
Возможно, это иллюзия, но приятный морок так не хочется беспокоить, чтобы ненароком не разрушить. Ведь Бэлла знает на примере родителей, насколько хрупкими могут быть отношения между мужчиной и женщиной.
Оставаясь девочкой, она чувствовала себя ответственной и взрослой, заботясь о сестре, маме, теперь ещё и о Ромке. О таком замечательном Ромке, что сердце замирает даже от произнесённого про себя имени.

А как он сладко целует. Никакой музыки не нужно, когда Бэлла трепещет в его объятиях, сливаясь с ним влажными языками.
Загадочным образом, словно они с Ромкой освоили телепортацию, пролетело время до получения диплома. Бэлла получила работу в хорошем ресторане, закончив учёбу с красным дипломом, чему была очень рада.
Жанна же с неохотой устроилась в кафе, ворча и негодуя. Впрочем, она и в ресторане не хочет быть поварёшкой. Говорит, что во всех её проблемах виновата сестра, у которой она почему-то пошла на поводу. Лучше бы выучилась хореографии, танцевала бы в каком-нибудь музыкальном коллективе, ездила, как папа, по всей стране.
Глупая, несуразная идея, зарабатывать деньги тяжёлым, изнурительным трудом, считает она.

Всё чаще сестрёнку одолевали неведомые болезни и непроходящая лень. Она впадала в глубокую депрессию, явно наслаждаясь, подражая своим поведением маме, той, какой та была до момента, как начала опускаться на самое дно.
Оживлялась Жанна только в присутствии Ромы, стараясь обратить на себя его внимание, для чего демонстративно оголяла соблазнительные части тела, старательно флиртовала, глупо и навязчиво пытаясь соблазнить намёками и ужимками.
Словно ненароком, вдруг с неё падало полотенце, в которое голышом завернулась после ванной, безо всякого стеснения просила застегнуть бюстик, поправляла подвязки на чулках, задрав чуть не до самой шеи подол платья.
Ромку это здорово раздражало, но Бэлла молчала, старательно делая вид, что ничего не замечает. Она вела себя как глава семьи, пытаясь контролировать всё происходящее, делая так, чтобы всем жилось уютно и сытно.
Работая через день по двенадцать часов, девушка прибиралась и готовила у себя и у мамы, напрягая все силы, недосыпала, расточительно и щедро тратила свои деньги, приносила продукты для всех.

Зато Жанна жила в своё удовольствие, не заморачиваясь на домашние хлопоты и необходимость тратить деньги на семью.
Сестра и мама моментально приняли эти правила, даже умудрялись обижаться, если Бэлла не успела прибраться, приготовить или постирать.

Изольда Игоревна опять невестилась.
Свободное время она проводила с заведующим производством из её ателье, женатым мужчиной почти на десять лет старше, что нисколько женщину не смущало.

Она соскучилась по мужской ласке и считала, что заслужила быть любимой. А если его жене не нравится — пусть подвинется.
Рома, как мог, помогал невесте. О том, что они будут семьёй, молодые решили давно, ожидая лишь совершеннолетия Бэллы.

Юноша даже намёком ни разу не нарушил границы целомудрия девушки.
Единственный вопрос, вызывающий его протест и раздражающий невесту, касался Жанны. Она не хотела работать, причём не только в кафе, но и дома, постоянно брала больничный лист, таскалась хвостиком за ребятами, где только возможно, не давая им побыть наедине.
Молодые люди ей интересовались, пытались знакомиться. Ни один не выдерживал общения больше двух дней. Виной тому был несносный характер, желание учить и управлять, постоянно указывая с ядовитой насмешкой на обилие недостатков, которые легко находила даже там, где их не было.
Всех молодых людей, готовых за ней ухаживать, Жанна обсуждала, не жалея сарказма, после каждой следующей неудачи впадала в жестокую продолжительную депрессию.

Она искренне не могла понять, почему все юноши такие капризные.
Когда до свадьбы оставались считанные дни, Рома решился поговорить с невестой о том, что нужно снять квартиру или комнату, позволив сестре жить самостоятельно.

Этот разговор родил бурю в стакане, чуть не разрушив будущую семью.

Никакие аргументы и доводы Бэлла не услышала. Они сёстры и должны жить вместе.
— Как же я? Неужели ты не видишь, что Жанна ко мне клеится. Рано или поздно она что-нибудь придумает, чтобы уничтожить наш брак. Ей нужен не я. Сестра боится потерять в твоём лице источник дохода и домашнюю работницу. Ты для неё даже трусы стираешь.
— Что с того? Мне не трудно. Ты же в выходные дни с удовольствием для нас готовишь и прибираешься, не считаешь свои усилия рабским трудом. Почему же я должна испытывать от этого неудобства? Жанна будет жить с нами, это не обсуждается. Иначе…
— Что иначе? Договаривай. Ты готова ради неё пожертвовать нашими отношениями?
— Не знаю. Я об этом не думала. Ты мой жених, а она сестра. Не понимаю, почему мы не можем жить вместе?
— Потому, что это авантюра. Жанна — пороховая бочка, готовая в любой момент разнести нас с тобой в клочья. Не знаю, как тебе ещё объяснять.
— Никак. Поцелуй меня и забудь. Это принципиально. Мне не нравится, что ты плохо думаешь о моей сестре. Вот увидишь, она совсем не такая. Ведь ты меня любишь, значит должен верить.
— Бэллочка, милая, ты не считаешь нужным считаться со мной. Это обидно.
— Ромик, ты же такая лапушка. Жанка, да она пропадёт без нас.

После свадьбы Рома поселился с сёстрами, добившись лишь одной уступки — врезал в дверь своей комнаты замок. Начальный этап семейной жизни и физического сближения прошёл естественным образом, без эксцессов и затруднений.

Казалось бы, ничего не изменилось, кроме того, что молодые стали спать вместе.

Бэлла, как и прежде, трудилась на работе и дома, выматывалась, но не теряла от этого вкус к жизни. Напротив, добавила в круг интересов живопись и пение под гитару.

Странным образом у неё получалось всё, за что бы бы Бэлла ни взялась.
Лучше всего у неё получались портреты мужа.

Она рисовала Рому на память, лишь изредка заставляла позировать, и вывешивала готовые работы на стену.
Рамки для портретов делала мама.

Изольда Игоревна опять заразилась творчеством, разукрасив квартиру поделками. Её глаза светились энтузиазмом.
Виной или причиной тому стал её ровесник Эдуард, вдовец, живущий отдельно от двух взрослых детей.

Он предложил официально оформить брак, а это совсем другая история, дающая надежду на счастливое будущее.
Жанну незадолго до свадьбы уволили за прогулы, что нисколько её не расстроило. Ведь им вполне хватает того, что зарабатывают Бэлла и Рома.
Целыми днями она просиживает у телевизора, читает книжки, расхаживает по квартире в прозрачном пеньюаре без бюстгальтера, иногда и без трусиков.

Бэлла молчит.
Отношения молодых оживила замечательная новость, принесённая женой из женской консультации: она беременна.
Жанну эта новость сразила наповал.

Она затосковала окончательно, то и дело срывалась на крик, выговаривая одному и другому, заставляя их оправдываться.
Рома пошёл дополнительно к своей работе на вечерние курсы, учится на механика по ремонту швейного оборудования. По этому профилю появилось масса возможностей подработать, маленькие частные производства открываются каждый день.
Содержать механика в штате им не по карману, а приходящему мастеру за разовые вызовы платят щедро. К тому же он сможет ремонтировать и настраивать швейные машинки для Изольды Игоревны.
Есть мысль освоить с помощью тёщи моделирование, кройку и шитьё, с дальним прицелом на создание собственного бизнеса. Ведь недалёк тот день, когда в семье прибавится ещё один человечек. И ещё мечта о собственном доме.
Бэлла с каждым днём становится желаннее и роднее. Её нисколько не портит даже беременность. Иногда у Ромки перехватывает дыхание от перспектив и возможностей. Вот только висящая гирями на их отношениях Жанна со своими непомерными амбициями, склочным характером и полным отсутствием желания жить самостоятельно.
Иногда, когда у Бэллы на работе случаются банкеты и свадьбы, ей приходится задерживаться допоздна или выходить рано утром, чтобы успеть приготовить к назначенному сроку.

Ромка в такие дни подрабатывает извозом, чтобы не терять даром время.

Рождение ребёнка потребует серьёзных затрат. Готовиться к этому нужно заранее.
Лишь Жанна из всей семьи ни о чём не беспокоится.

Даже не так, именно она больше всех страдает от неустроенности, но ничего не желает предпринимать, чтобы изменить свою жизнь к лучшему.

Какие процессы происходят в её голове, тайна за семью печатями.
Единственное неизменное желание, болезненная, навязчивая цель — совратить Ромку.

Нет, это не любовь, скорее ненависть, маскирующаяся под влюблённость, зависть к удачливой сестре, которой хочется нестерпимо досадить, показав, что её счастье не личная заслуга, а её, Жанны, недоработка.
День за днём старшая сестра предпринимает попытки соблазнения мужа родной сестры, вываливая для обзора, в расчёте на звериную мужскую похоть, сладкие, как ей кажется, ломтики и кусочки обнажённого тела.
Не получив желанный бонус она расстраивается, всё сильнее удивляясь, как Бэлла может жить с таким импотентом, которого не волнуют даже её выдающиеся прелести.

Ей ли не знать, как она прекрасна, если бутоны и спелые плоды молодого упругого тела заводят даже саму Жанну, заставляя потеть, истекая сладким тягучим соком.
Она ещё слишком молода, чтобы выйти в тираж, перестав возбуждать воображение любого и каждого мужчины, заставляя восхищаться плавными изгибами молодого упругого тела и нежной кожей, когда беспокойный самец обязан быть готов пожертвовать даже жизнью в стремлении обладать таким совершенством.
Этот бесчувственный чурбан лишь равнодушно отворачивает рожу, словно перед ним не чудо природы, не аппетитный лакомый кусочек, который хочется проглотить не жуя, в глубинных недрах которого сокрыта удивительная и желанная тайна наслаждения, а старый, с гнильцой, кусок мяса.
Он ещё не знает, с кем связался, кем равнодушно пренебрёг.

Рано или поздно месть найдёт своего адресата.

Бэлла поймёт, что есть только один человек, которого стоит любить, которому следует поклоняться, потому, что роднее и ближе быть никого не может.
С такими мыслями Жанна ложилась и вставала.

Роман интуитивно это чувствовал.

Её колючий взгляд преследовал повсюду, заставляя иногда оборачиваться даже на пустынных улицах.
Бэлла была глуха к мольбам и доводам мужа, продолжая, словно преданная рабыня, прислуживать женщине, готовой до основания разрушить её жизнь.

Она беззаветно любит родную сестру, почти полную копию, по ошибке собранную с причудливыми изъянами.

В один из дней Ромка почти до утра возил пассажиров, а Бэлла к его возвращению ушла на работу.

Жанна терпеливо дождалась удачного стечения обстоятельств, когда свояк заснул мёртвым сном. В комнате молодожёнов были очень плотные шторы, чтобы можно было поспать даже днём.

Убедившись, что Ромка спит, она принялась за реализацию мести, предвкушая немыслимое наслаждение от удачного результата.
В успешности предприятия она почти не сомневалась.

Сонный мужчина в состоянии крайнего возбуждения не станет разбираться, в кого именно входит, тем более в полнейшей темноте, чьё лоно орошает семенем. Она же с Бэллой полная копия.
Рассчитывала девушка на вполне определённый результат, желая, во что бы то ни стало забеременеть от Ромки, чтобы потом, по возможности избавиться от ребёнка Бэллы и родить.

Что случится в результате, девушку не волновало. Утрясётся как-нибудь.

И будет у них с сестрой один муж на двоих. Только любить он будет её, Жанну, потому, что ребёночка принесёт именно она.

А Бэлла пусть деньги зарабатывает, продукты из ресторана носит.
Жанна разделась, долго рассматривала своё аппетитное тело в зеркале, потом легла в ароматическую ванну, раздражая при этом чувствительные участочки тела, возбуждаясь, грезя предстоящим наслаждением.
Разомлев в тепле, разнежившись, взвинтив до точки кипения чувственность, она чуть не заснула. Выйдя, обсохла, дождалась, когда тело остынет, чтобы не привлекать излишнее внимание мужчины раньше времени.
Перекрестилась, хотя не верила ни во что на свете, на цыпочках юркнула в комнату молодожёнов и тихо как мышка подошла к постели, где сладко посапывает Роман.
Сердце Жанны выпрыгивало наружу, не справляясь с волнением.

Мужчина крепко спит.

Девушка беззвучно просочилась под одеяло, немного успокоилась, выровняла дыхание.

Главное не нервничать. Одно резкое движение может всё испортить.
Плавно подвинувшись, Жанна не торопясь принялась прижиматься к Ромке. Спал он раздетый, к ней спиной, что облегчало задачу.

Почувствовав жар мужского тела, внутри у неё прокатилась сначала волна дрожи, следом серия спазмов.
Возложить на Романа руку удалось быстро, настроение от удачи резко подскочило, дав резкий импульс к началу совращения.

Жанна с большим удовольствием гладила Ромкино бедро, прижималась к его упругим ягодицам, с удовольствием провела ладонью по животу, так и не потревожив сон мужчины.
Полная темнота дарила уверенность, что Ромка не сумеет понять, с кем спит.

Жанна быстро входила во вкус.

По всему телу пробегали загадочные, весьма чувствительные разряды, будоража незнакомые эмоции, подстёгивающие желание ускорить процесс.
Она протянула руку к его промежности, ощутив то, о чём страстно мечтала, но никогда не трогала, испытав прилив неимоверной силы внизу живота.

Роман пошевелился, что-то буркнул во сне, протянул назад руку, погладил её напряжённое бедро.
Голова Жанны пошла кругом.

Она сдавила рукой его набухающий корень, чувственно поцеловала в шею, начав еле слышно стонать.

Мужская плоть быстро наливалась силой. Когда её размер увеличился и приобрёл форму, Ромка дёрнулся, явно очнувшись, к чему-то тревожно прислушался, на ощупь или по запаху уловив разницу с женой, затем резко вскочил, сбросил одеяло.
— Жанка, зараза! Вон, вон отсюда. Ты чего удумала? Я же муж твоей родной сестры. Чувствовал, знал, предполагал что-то подобное, Бэллу предупреждал. “Вот увидишь, она хорошая!” Просто ангел. Неужели вокруг недостаточно мужиков? Сколько раз к тебе подкатывали, неужели ни один по вкусу не пришёлся? Какая же ты дрянь.
Жанна со слезами обернулась в одеяло, словно внезапно почувствовала стыд, убежала к себе. Ромку трясло. Он оделся, поставил на огонь чайник, немного успокоился и позвал девушку поговорить.
— Я успокоиться не могу. До меня не доходит. Вот не врубаюсь и всё. Можно было бы как-то попытаться вникнуть в ситуацию, если бы ты, допустим, влюбилась в меня. Но ведь это совсем не так. Наши с тобой отношения начинаются и заканчиваются твоим родством с Бэллой. Никаких романтических чувств, кроме ненависти, ты не испытываешь. Скажи, что ты задумала? Я же понимаю, что не успокоишься, пока не доведёшь замысел до реализации.
— Ты разрушил мою жизнь. Мою семью. Я тебя ненавижу.
— Это как раз понятно. Неприязнь скрыть сложно. Допустим, ты мечтала или надеялась всю жизнь провести вдвоём с сестрой. Не исключаю, что тебя совсем не интересуют мужчины, наплевать на любовь, что не желаешь быть матерью, иметь детей. Это твои прихоти. А Бэллу ты спросила, чего хочет она?
— Мы близнецы, значит должны хотеть одного и того же. Если нельзя совсем без мужчин, пусть у нас будет один муж.
— Как ты себе это представляешь? Ведь ты меня совсем не знаешь, не любишь, не интересуешь как женщина. Мы чужие и никогда не сможем быть ближе, чем свояк и свояченица. Мы даже не совсем родня. Так, седьмая вода на киселе. А я и Бэлла, родственники. У нас скоро ребёнок родится.
— Это твои проблемы. Не нравится, проваливай, мы тебя не держим.
— Мы, это кто? Кто тебе дал право решать за сестру? Бэлла меня любит, я её.
— Можно подумать меня не любит. Мужиков пруд пруди, а сестра одна.
— Думал, страдаешь, маешься. От неразделённой любви, от депрессии, неудач. Пусть по иной причине, но нормальной, понятной. Всё гораздо хуже. Ты придумала для себя фантомную игру, имитацию некой противоестественной семьи, почти игрушечной, сочинила по своему разумению структуру, правила, но играть в неё решила в реальности, нас с Бэллой считая фигурами, которыми можно распоряжаться как угодно. Ведь это твоя собственная игра. Зачем с кем-то считаться, если они всего лишь пешки? Я в правильном направлении мыслю?
— Кто тебя просил лезть в нашу семью, разбивать с таким трудом созданные, выстраданные отношения? Мы с сестрой никому, кроме друг друга никогда не были нужны. Восемнадцать лет прекрасно жили. Без тебя. Ты появился и всё испортил. Всё. Бэлла не обращает на меня внимания, даже спит с тобой. Меня выгнали в отдельную комнату, как собачку.
— Считаешь неправильным, когда семейная женщина проводит своё время с мужем? Тогда как, по-твоему, мы с ней должны поступать? Нянчить тебя, спать втроём, заниматься сексом по очереди? Как ты себе представляешь такую жизнь? Что творится в твоей голове?
— Со мной всё в порядке, чего нельзя сказать о тебе. Втёрся к сестре в доверие, приручил. Ещё неизвестно с какой целью ты здесь поселился. Потом ещё свою долю будешь требовать.
— Я предлагал Бэлле снять отдельную квартиру. Мне нет смысла оправдываться. Не я приставал к тебе, ты пыталась меня совратить. Попробуй объяснить, как и чего хотела добиться? Предположим, сегодня у тебя всё получилось бы, как задумала. Я, совсем деревянный, не смог понять, что сплю с тобой. По этой причине у нас случился секс. Кстати, чтобы ты знала: от тебя пахнет иначе, чем от сестры и мышцы у тебя рыхлые. Я, как только до бедра дотронулся, сразу почувствовал, что-то не то. Факт случайного совокупления, по-твоему, должен был стать поводом моментально влюбиться? Для этого нужны совсем другие специи: духовная связь, общие интересы, симпатия, доверие, сопереживание? Как ты думаешь, я смог бы тебе после этого довериться?
— Думаю, нормальный мужик не смог бы устоять от соблазна, если женщина сама просит. Размножение, это инстинкт. Я молодая и красивая. Любовь, доверие — детские сказки. Бэлле и знать не обязательно, что мы с тобой спим. А даже если бы и знала, это в первую очередь в её интересах, сохранить дружеские отношения с сестрой.
— Даже так? То есть, она должна запрыгать от радости, узнав, что муж один на двоих? А если бы забеременела от связи со мной? Боже мой, да ты же этого и добивалась. Неужели можно быть настолько циничной по отношению к сестре? Если учесть, что человек часть животного мира, следующим шагом могло стать избавление соперницы, конкурентки, от плода, чтобы получить безраздельную власть над самцом. Жанна, ты намного страшней, чем мне представлялось.
— Не страшнее тебя. Ты когда-нибудь чувствовал, что тебя предали все, даже родная сестра, с которой со дня рождения было всё общее? Ты никогда не поймёшь, каково это. Всё равно сделаю так, что вы не будете жить вместе, даже если для этого мне придётся убить её и себя. Так будет лучше для всех.
— Что я слышу! Ты монстр, если на самом деле так думаешь. Сегодня же приглашу на беседу всю семью, нужно что-то решать, наконец. Жить вместе с тобой дальше нельзя. Это опасно. Ты считаешь себя копией Бэллы? Нет, ты не копия, ты антипод, полная противоположность. Если копия, то зеркальная, с совершенно иными внутренними качествами. Казалось бы, чего проще, понемногу, как все, устраивать свою судьбу. Свою. Ты же молодая, красивая. Чего тебе не хватает?
— Мне не нужна своя судьба. Верни мне мою Бэллу.
— Скажи, Жанна, а её ты любишь? Что-то не замечал твоего к ней хорошего отношения. Подай-принеси. Постоянные упрёки, недовольство, придирки.
— Я старшая сестра. Она должна меня слушаться.
— Ах, вот как! Хочется чувствовать себя вожаком стаи. В такую концепцию хорошо вписывается сегодняшнее приключение. Тебя не устраивает просто любовь, только преклонение, послушание, беспредельное господство. Расстанься с этой иллюзией, выбрось её из головы. Так не бывает. Очнись, наконец, начни жить как все. Увидишь, как всё вокруг тебя изменится. Мир не за тебя и не против, он такой, каким его представляешь. Бэлла видит окружающее очаровательным, добрым, полным перспектив и приключений, поэтому у неё получаются любые действия, за что бы ни взялась. А ты видишь вокруг мрачную картину, наполненную неприязнью и злобой. Понятно, в таком мире никому не захочется жить. Измени свои мысли, наполни их любовью и всё изменится.
— Думаешь, самый умный? Сам меняй, что угодно. Можешь даже застрелиться, мы с Бэллой не заплачем. Нам было хорошо без тебя.
— Не было хорошо. И не могло быть. Именно поэтому ты и бесишься, что всегда чувствовала ущербность по отношению к ней. При одинаковых внешних данных, полученных вами от рождения, Бэллу любили и любят, а тебя нет. Потому, что любят не за внешность, хотя бывает и так, а за красоту души, за мысли, за внутреннее содержание, которого у тебя нет. Ты же не способна любить. Говоришь, испытаешь радость, если меня не станет? Думаю, ненадолго, а вот Бэлла будет страдать. Но тебя это не трогает, не так ли? Какое тебе дело до её чувств.
— Почему меня должно волновать то, чему меня никто не учил? Мы всегда жили сами по себе, никому не нужные.
— Врёшь. Говори за себя. Бэлла беспокоится, заботится, переживает, в том числе за тебя, за меня, за маму, за отца, за будущего ребёнка. Ей есть, кого любить, кого защищать. Зато, нет нужды ненавидеть. Да и некогда. Это у тебя времени навалом: праздного, бесполезного, потраченного даром. Оттого и бесишься, что не знаешь, куда приложить усилия. А ты займись чем-нибудь. Работать не пробовала?
— Поварешкой? Ну, уж, увольте. Я вам не рабыня.
— Не нам, себе. Будь хоть принцессой, главное, живи на свои средства. Мы на себя сами зарабатываем. Будь добра и ты жить самостоятельно, как подобает человеку взрослому, ответственному. А куда ты устроишься, решай сама. Можешь директором пойти или киноактрисой. У тебя для этого вполне приличные визуальные данные. Но пока ты умеешь только варить, не очень правда здорово, едва на троечки вытянула диплом.
— И устроюсь. Если захочу.
— Вот и давай, привыкай, что больше тебе никто ничего не должен. Вечером будем говорить конкретно, все вместе. Я не могу жить на вулкане.
— Так проваливай из моей квартиры, освобождай жилплощадь.
— До вечера. Всех приглашу к семи. Будь добра быть дома.
— Посмотрим, кто тут лишний.
— Вопрос стоит несколько иначе. Бэлла слишком сильно к тебе привязана кровными узами. Одному, без поддержки родственников, мне этот узел не разрубить. Знать бы, что по этому поводу думают они…