Не надо принуждать людей "скорбеть правильно"

Проводим трансформационные игры в Москве

Когда его не стало, спустя семь лет, государство готово было признать его умершим. По закону. Человек, который много лет не платит налогов и коммунальных платежей, нигде не работает и не покупает продуктов, не существует.

Государство - да, а мама - нет. Мама не хотела признавать официально, что ее сын - умер. Она до последнего дня ждала его и пряталась в формулировку "пропал без вести", потому что в ней всегда жила вероятность, что все это чудовищная ошибка и он вернется.

Каждый год в день рождения брата и в день, когда его не стало ... ну, когда он не вернулся, пропал, мама сильно плакала, ставила его фотографию среди икон, жгла свечи.

Я тоже грустила и очень сочувствовала маме, но я не знала, как правильно скорбеть. Я не ощущала горечи потери, потому что в моей жизни брата никогда по сути не было, поэтому честно заплакать по просьбе мамы я не могла.

Получалось, что эти памятные дни я проживала как обычно - ходила на работу или на учебу, смотрела телевизор, болтала по телефону.

Мама считала, что я бесчувственная.  Что настоящая скорбь - это слёзы, свечи, занавешенные зеркала.

Настоящая скорбь - это когда ты выключаешь на время траура свою жизнь, как телевизор. Просто выдергиваешь из розетки и ждешь, когда внутри утихнет боль и страх.

Я злилась на себя, что не умею правильно скорбеть и на маму - за то, что она не учит, а только осуждает тот факт, что я веду себя не достаточно траурно. Говорила маме: "Я не хочу принудительных слёз и заломанных рук, разве брат вернется от этого моего мхата?"

Я искала брата всеми способами, которые были мне доступны, включая те, о которых даже рассказывать стыдно. И это и была моя проактивная скорбь. А слёз у меня не было, потому что я не умею плакать по заказу.

Если бы брат нашелся, я была бы счастлива познакомиться, а отсутствие слёз не означает, что я не люблю его. Люблю. Просто делаю это так, как умею.

Вчера был страшный день. Все вокруг потрясены случившимся в Кемерово.

Страна заплакала, зажгла свечи, стала молиться. А еще - злиться. Злиться на тех, кто не зажег и не заплакал.

Мы гневно цыкаем на тех, кто посмел выложить селфи или пост о работе, а не о Кемерово, агрессивно принуждаем к скорби.

Мы требуем траура. Это благородно, это актуально, это патриотично.

Я вчера весь день плакала без отмашки официального траура, потому что мне очень страшно и больно, пила успокоительное.

А вечером, например, у меня было важное мероприятие, к которому мы с командой готовились полгода. И организаторы его не отменили, и я тоже пошла туда. С опухшими глазами. Мы в самом начале почтили минутой молчания память погибших, а дальше все было по сценарию. И я смотрела на сцену, а видела зимнюю вишню.

А поздно вечером мы с командой пошли обсудить итоги мероприятия, и сели в кафе, и это было тихое дружеское рабочее совещание, но там, за соседним столиком люди праздновали чей-то день рождения и хохотали на весь зал.

А уже заполночь я вызвала такси, и таксист встал где-то в подворотне, и пока я бежала до него мимо дверей караоке-клуба, слышала, как целый зал голосил Бузову: "Ты не попаааал в хит-парад моих мыслей..."

И я ничего не сделала. Не притушила смех именинника прожигающим осуждением взглядом, не отобрала у горе-певцов микрофон и не прошипела в него: "Да как вам не стыдно".

Потому что я не считаю нужным принуждать людей правильно скорбеть. Никто не знает, как это правильно - потому что "правильно" у каждого своё.

Я понимаю, что жизнь продолжается. Траур - это состояние души, настроение скорби.

Если сегодня тебе отчаянно хочется жить, отвлечься от парализующего ужаса, и организм требует подтверждения, что ты жив, потому что уровень тревожности внутри зашкаливает, это нормально, что ты вдруг возьмешь и выключишь нагнетающий панику телевизор, испечешь шарлотку, сыграешь с сыном в шахматы, отвлечешься или засмеёшься.

Это тоже своего рода психологическая защита.

Наверное, это немножко отрицание. Избегание рефлексии. Латентная истерика "спасибо, что живой".

Мы все разные. По-разному это переживаем. По-разному скорбим. И это нормально.

Давайте уважать право тех, кто скорбит не так, как мы, делать это так, как им кажется правильным.

И отвечать будем только за себя.

Автор: Ольга Савельева